— Ты уже слышал? По Московской программе сказали — про твою семью! Украли, сволочи! Я ж говорил: нужно было их посадить! Сразу же, еще до телеграммы!
— Нельзя было, — возразил Вадим.
— Можно! Нужно! Я дурак! И ты дурак! И твой Меркулов дурак! До генерала дослужился, а ума не набрался! Все просрали! Что теперь делать?
— Мы уже знаем, где они, — попытался успокоить его Вадим.
— Точно знаете? — переспросил Петрович.
— Почти.
— Почти! Это как баба: почти беременная! Они хоть живы?
— Живы. И здоровы. Я сегодня разговаривал с Ритой и с матерью.
— И то слава Богу!.. Может, как-нибудь обойдется? Как думаешь?
— Надеемся, — ответил Вадим. — Я вот о чем хотел вас попросить. Ключ от гаража я бросил в свой почтовый ящик. Если со мной что-нибудь случится, пошарьте в шкафчике в гараже. И что найдете — суньте в пакет, который я вам дал. Сделаете?
— Случится, случится! — рассердился Петрович. — С тобой уже сто раз могло все случиться? И сейчас не случится! Только сам в пекло не лезь!
— Постараюсь…
Вадим вернулся в машину. Гроза уже приблизилась к самой Москве, вовсю хлестал дождь, раскаты грома заглушали гул проходящих по кольцевой тяжелых грузовиков.
Вадим откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Нужно было собраться с мыслями. Но мысль была только одна: «Скорей бы все это кончилось!» И вместо того чтобы попытаться подготовиться к разговору с Маратом, Вадим стал думать о том, как хорошо будет, когда все это кончится: взять своих и поехать в Перхушково. Сразу, не заезжая даже домой. Бензобак залит под завязку, две полные канистры в багажнике. Нет, не в Перхушково. На юг, к морю, под Геленджик. Как когда-то ездили — в давние счастливые годы. С матерью, Ритой и совсем еще маленькой Аленкой. Как хорошо будет въезжать из ранней московской весны в щедрое южное лето, покупать по дороге клубнику и черешню, останавливаться на ночлег на придорожных стоянках среди такого же кочевого, как и они, беззаботного люда, кипятить на паяльной лампе чайник, а потом лежать на надувных матрасах, глядя на низкие крупные звезды, пока не снизойдет блаженный счастливый сон.
Как будет радоваться новым местам и новым людям мать.
Как будет болтать Аленка.
Как будет беззаботно, как когда-то, смеяться Рита…
Сзади посигналили. Вадим оглянулся. Почти впритык к телефонным будкам стоял светлый «жигуленок», из открытой дверцы высовывался Косенков и махал рукой. Вадим перебрался в его машину.
— Был сигнал? — спросил Косенков.
— Пока нет. — Вадим взглянул на часы: половина одиннадцатого. — Скоро будет.
Ожила рация:
— «Первый» вызывает «Двадцать седьмого». Прием.