Святитель Тихон Задонский в воспоминаниях келейников (Чеботарев, Ефимов) - страница 14
Неоднократно покушался [70] он выехать из Задонского монастыря в Новгородскую епархию, для чего и написал просьбу куда следует. В одно время был я за монастырскими воротами; туда же вышел и монах Аарон. Я и сказал ему, что Преосвященный наш положил непременное намерение выехать отсюда в Новгородскую епархию; а отец Аарон на сие сказал мне: «Что ты беснуешься? Матерь Божия не велит ему выезжать отсюда». Монаха Аарона Преосвященный весьма почитал за строгую, подвижническую жизнь. После я сказал Преосвященному, что говорил отец Аарон, а Преосвященный спросил меня: «Точно ли говорил отец Аарон такие слова?» Я сказал, что точно говорил. «Ну, так я же и не поеду отсюда», – сказал Преосвященный; взял просьбу и разодрал. Он часто говаривал: «Я непременно выехал бы отсюда, но жалко мне город Елец оставить: я весьма люблю Елецких жителей и замечаю, что в нем много благодетельных людей, и будто бы я родился в нем». Особенно благоволил он к дому Елецкого купца Григория Феодоровича Ростовцева, который был муж воздержный и набожный. Преосвященный нередко говаривал о доме его точными словами: «Нам, чернецам, надобно учиться добродетельной жизни из дому Григория Феодоровича Ростовцева». У Григория Феодоровича было два сына, Димитрий и Михаил, кои безбрачную жизнь провождали. Димитрию преосвященный поручал продавать подаренные ему на рясы шелковые материи и прочее, также и какие надобности случалися для келлии, он же покупал Преосвященному, ибо преосвященный имел к нему особенную доверенность и весьма радовался, когда тот приезжал к нему, и много разговаривал с ним о должности христианской жизни. Когда же приезжал в Елец, то иногда останавливался в келии Димитрия Григорьевича, который келейную жизнь провождал. В 1779 году, когда Его Преосвященство уже в последний раз был в Ельце, то в его же келии квартировал. Преосвященный тогда уже крайне ослабевал здоровьем и потому уже не мог беседовать с приходящими гражданами; а в прежние приезды, будучи здоровым, он много с ними разговаривал и радовался, что стекаются к нему граждане и ищут от него душеспасительных наставлений. Они же, в знак своего усердия к Его Преосвященству, приносили ему рыбы, хлеба и прочее, он принимал, но все отсылал к содержащимся в тюрьме, а себе ничего не оставлял, а только скажет мне: «Возьми себе калачей на дорогу, а мне ничего не надобно». Того ж 1779 года, месяца декабря в последних числах, для учреждения вновь города Задонска из Воронежа приехали благородные. В день праздника Рождества Христова Преосвященный был в последний раз в 1779 году в церкви на литургии. По прочтении Апостола и Евангелия, я подошел к нему для принятия благословения. Он благословил меня и говорит мне: «Пойди впереди меня и очисти мне дорогу» (ибо в церкви была великая теснота). Я и пошел впереди его. Он вышел на паперть и сказал мне: «Постой здесь»; а сам пошел за церковь на северную сторону и с четверть часа был там (прежде же никогда он не выходил из церкви), паки пошел в церковь и мне велел идти впереди. По окончании обедни, подошли к нему благородные для принятия благословения; он благословил всех их, но только был он тогда весьма в прискорбном виде. По приходе из церкви в сени, говорит мне: «Запри двери; ежели дворяне придут, ты скажи им, что Преосвященный весьма слаб здоровьем». Они приходили, а я им так и сказывал, по приказанию его, они и пошли прочь. С сего времени он ни в церковь и никуда не выходил и не езжал до самой своей блаженной кончины, а только выходил на заднее крыльцо: постоит или посидит немного; и к себе уже никого не пущал, разве весьма знакомого и духовного человека, и то на короткое время, поелику он был в глубоком молчании, разве что самое нужное и необходимое скажет. Прежде, когда я читывал ему Священное Писание, он много объяснял мне, а в сие время он только слушал и все молчал: глав десять прочитаешь, он скажет: «Полно, благодарствую тебе, пойди себе», – вот только и услышишь от него.