Скандал с графиней удалось замять, не нашумев сильно. А с Пушкиным поступили просто: 30 декабря государь подписал бумаги, и Александр Сергеевич Пушкин стал камер-юнкером двора.
При дворе изначально было 12 камергеров и столько же камер-юнкеров. Император Николай I увеличил число камер-юнкеров до 36, но становились таковыми в куда более молодом возрасте, практически в юности. Камергером же стать сложно, да ведь и камер-юнкер соответствовал тайному советнику. Какой из Пушкина тайный советник, если он ушел в отставку в 1824 году с пометкой бывшего императора Александра I, что недостоин наград и званий. А с чего быть достойным, коли службу нести не желал, все больше стишки пописывал, за которые званий и наград не дают.
Камергерский ключ (отличительный знак камергера – ключ на голубой ленте) Бенкендорф однажды Пушкину предлагал. Вернее, не то чтобы предлагал, а давал понять в беседе, что может выхлопотать, но после определенных обязательств. Поэт, сообразив, какого рода будут эти обязательства, сделал вид, что предложения не понял. Бенкендорф настаивать не стал.
И вот теперь требовалось дать Пушкину какое-то звание (они перестали быть чинами, как в прошлом веке), но сделать его сразу камергером было уж слишком. При разговоре на эту тему император поморщился:
– Довольно и того, что по пять тысяч в год ни за что получает. Пусть заслужит сначала. Коли заслужит, как вон Карамзин или тот же Вяземский, дам и камергера и поболее…
Сам осчастливленный поэт узнал о своем звании на балу у графа Орлова.
Жуковский увидел, как белеет лицо друга, и осторожно поинтересовался у Виельгорского:
– Что это он?
– Узнал, что пожалован в камер-юнкеры вместе с Ремером, который семью годами моложе…
Пушкин не просто скрипел зубами, у него побелели скулы, это означало, что сейчас что-то произойдет. Переглянувшись, приятели потащили упиравшегося Пушкина в кабинет хозяина. Никакие уговоры не помогали, Пушкин был вне себя, рвался во дворец наговорить грубостей самому царю.
– Да чего ты так злишься? Ну пусть себе Ремер камер-юнкером ходит, тебе-то что с того?
Перевести все в шутливый тон Жуковскому не удалось, а вот пригрозить, что выльет взбесившемуся поэту стакан воды на голову, пришлось. Успокоили не скоро и большим трудом. Убедить, что никто над ним не насмехается и унижать не собирался, Жуковскому тоже удалось не сразу.
– Ты пойми, государь просто хотел тебя отличить, и ничего более. Теперь ты можешь появляться на придворных балах, а с тобой и женка твоя.
– Вот зачем царю мое камер-юнкерство надобно: чтоб моя женка на балах с ним плясала!