Екатерина права: при всей доброте характера Федор Иванович Толстой не был для строгой маменьки солидным гарантом, скорее напротив. Именно потому, узнав, что несостоявшийся жених вдруг умчался, даже не попрощавшись, Наталья Ивановна перекрестилась, а дочери и думать запретила о непостоянном женихе.
Наташа старательно выкидывала Пушкина из головы все лето. Но осенью…
Шум в прихожей привлек внимание сидевших за чаем младших Гончаровых. Маменька не вставала так рано, а потому ее за столом не было. Не было и Таши, она не любила утренних чаев. Дмитрий начал подниматься, чтобы посмотреть, в чем дело, как в дверь… влетела калоша, видно с ноги пришедшего. Следом, едва сбросив одежду на руки прислуге, ворвался и сам хозяин калоши – Пушкин.
Первый вопрос после приветствия о Наталье. Но перепуганная Таша отказалась выходить, пока Пушкин не поговорит с маменькой. Пушкин в отчаянье: хозяйка дома еще в постели, пока встанет, пока приведет себя в порядок, нет, он не может столько ждать!
Азя, прижимая руки к щекам, испуганно повторяла:
– Таша, он украдет тебя! Украдет и увезет на свой Кавказ! Я это чувствую.
Сережа Гончаров с трудом сдерживал смех, ему очень понравилась влетевшая впереди хозяина калоша. Давненько в их доме не было столько шума!
Наталья Ивановна приняла неожиданного гостя прямо в спальне, не вставая с постели (сам напросился, нечего ни свет ни заря по гостям ходить!). Сам прием Пушкина совершенно обескуражил, он оказался холодным – в Москве уже прочитали кое-какие стишки из старых запасов, которые он сам хотел бы спрятать, а вот издатель совершенно не вовремя напечатал, стихи весьма фривольные, если не сказать больше. Для человека, надумавшего жениться на юной девице, публикация не слишком подходящая, оттого и холодность.
Казалось, вопрос исчерпан, от ворот поворот не дали, но понять, что ловеласа зятем видеть не жаждут, продемонстрировали.
Мало того, сам Пушкин начал снова посещать Ушаковых, причем так часто, как только позволяли приличия. А потом и вовсе уехал в Петербург. Наталья Ивановна надеялась, что дочь забудет своего непостоянного жениха, тем более появились другие поклонники. Таша была весьма успешна в свете, блистала в живых картинах, очаровывала, привлекала внимание.
Конечно, маменька предпочла бы князя Платона Мещерского – симпатичного, умного, образованного и, главное для Гончаровой, богатого. Были и помимо него поклонники, но этот – самый лучший. Это по мнению маменьки, а к ее мнению дочь привыкла прислушиваться.
Тем неожиданней для Натальи Ивановны стало упорство дочери: