Но шум распахнувшейся двери не позволил мне продолжить.
— Фернандо, это Ален Рикабье, преподаватель французского. Я тебе о нем говорила.
Я встал и протянул руку этому блондинистому «зверю», как назвал его Альваро по телефону.
— Привет, — сухо сказал он, не подавая руки. — Кристина, мне надо сказать тебе пару слов.
— Извините, месье. Я на секундочку. — И она подошла к мужу в дальнем углу все той же гостиной, где сидел и я.
— Говори тише, Фернандо. Возможно, он понимает наш язык.
— Ты подумала, прежде чем брать себе в преподаватели черного? Что скажут соседи? О чем будет судачить прислуга? Во что ты превращаешь наше положение в городе, в стране наконец?
— Разве я могу спрашивать людей по телефону, какой они расы? Ты же знаешь, что в моей семье все четыре столетия плевали и плюют на расовые предрассудки, которые глупее всех суеверий, вместе взятых. Имя Пессо кое-что значит!
— Дурацкие идеи твоего отца! Ты живешь в доме Фернандо Мело-Веспуччи, а не в папашином борделе Организации Объединенных Наций! Моя бабушка говаривала: если негр приближается к гостиной, он должен быть готов повстречать две вещи: метлу или хлыст. Первое предпочтительнее.
— Ничего удивительного: твоя бабушка, приглашая гостей к чаю, сыпала в сахарницу овса, ведь она привыкла кормить ослов!
— Не смей оскорблять мою семью!
Я спокойно разжег мою трубку и, как старый морской волк, ждал, пока уляжется супружеская буря.
— Не так громко, потише, умоляю тебя. Во всяком случае он уже здесь, и занятия начались.
— Не может быть и речи, чтобы они шли и дальше. Выпиши ему чек, заплати ему за месяц, за полгода, за год. И метлой этого черномазого!
— Ты отвратителен!
— Нет, ты только посмотри, за кого он себя принимает, твой негр-профессор! Трубочку покуривает да густой дымок пускает под нашу потолочную лепнину, затуманивает стенную панель. Сейчас я ему покажу, из какого дерева…
Она повисла ему на шею, усмиряя его желание убить меня.
— Хорошо, дорогой. Нога его сюда больше не ступит.
Поутихнув немного, он все же грубо оттолкнул ее от себя, хлопнул дверью и укатил на своем «ягуаре».
5
Кристина вернулась к моему креслу у окна, придвинула поближе свое. В глазах у нее стояли слезы.
— Вы, конечно, все слышали. Простите меня.
Я промолчал.
— У меня не муж, а кровожадный зверь. И скотина. Тем хуже для его «расы». Но у меня много цивилизованных подруг. Некоторые будут рады создать группу ваших слушательниц, их наверняка привлечет ваш талант. Можно будет собираться у одной из них или у вас. Как?
— Ни у меня, ни где бы то ни было. После того, что здесь произошло, нам неразумно видеться снова.