— Но ведь этот парень всплывет? — спросил Мартинсен. — Трупы же всегда всплывают?
Я не знал, что ему ответить. Где-то я слыхал, что одного утопленника подводным течением отнесло до самого Моге — а это на целую милю ниже по фьорду. А другого нашли только через несколько месяцев, когда от него остался один скелет.
Мартинсен сфотографировал реку с тропинки, но сказал, что нужен другой угол. С фотокамерой на плече он направился к ветхому мостику. На заводских воротах висела ржавая колючая проволока. Тут же имелась табличка: «Высокое напряжение — опасно для жизни!» Честно говоря, я не понимал, где тут опасность. По-моему, куда опасней было навернуться с моста в реку. Такое могло случиться где угодно и когда угодно: земля исчезнет из-под ног, а небо упадет на голову.
Следом за Мартинсеном через ворота стал перелезать я. Спускаясь, я левой рукой зацепился о проволоку. Некоторое время я стоял и смотрел на ладонь. Хотя царапина оказалась глубокой, крови поначалу не было. Но потом она потекла ручьем. Мартинсен элегантно перемахнул через забор, а меня, конечно, угораздило разодрать руку — иначе и быть не могло.
Мартинсен помог мне перевязать руку носовым платком и полез за мобильным телефоном.
— Да, сейчас передам ему трубку, — сказал он с улыбкой.
Я взял у него трубку правой рукой. Из левой струилась кровь. Звонила заведующая отделом журналистских расследований. От таких людей невозможно ни убежать, ни спрятаться — они тебя обязательно найдут.
— Убийство? — спросила она.
— По крайней мере, море крови, — ответил я.
— Что?
Я вздохнул.
— Труп пока не нашли, — сказал я. — Просто много крови.
— Крови? Что говорит полиция? Это убийство или несчастный случай?
— Они ищут, а мы ждем.
— Я уже два часа пытаюсь тебе дозвониться.
Я промолчал. Для меня она так и осталась улыбчивой и превосходно одетой дамой в главном здании «Бергенских известий». Церемония открытия. Архитектор говорит, что стеклянный фасад даст возможность всем желающим круглосуточно наблюдать оживленную работу газеты. Я стою с бокалом шампанского и тихо улыбаюсь. На самом деле в редакции почти ничего не происходит. Редакторы, руководители отделов и журналисты сидят уткнувшись в мониторы компьютеров, иногда поглядывая на улицу: на пешеходов, целующиеся парочки и пьяниц, писающих на фасад.
— Эй, ты еще там? — переспросила завотделом.
— Да, — ответил я. — А где мне еще быть?
— Почему ты не отвечал на звонки?
— Был занят.
— Чем это?
— Пытался разобраться в происходящем.
— Ну давай разбирайся, — закончила она разговор. — Мы же одна команда, верно?