Вообще, конечно, это было беспрецедентное дело – с учетом того, что достаточно много народу дали показания, называя вещи своими именами. Как правило, по таким делам свидетельские показания ограничиваются сведениями о том, что неустановленные люди по непонятным причинам стреляют, кого-то убивают, а из-за чего – никому и в голову не может прийти, и главное – никто ни к кому претензий не имеет.
Надо было приниматься за работу. Поскольку Владик ссылался на то, что в роковую субботу он заезжал в магазин на Лесном проспекте за финским лаком для пола, я попросила Иманта съездить в оба магазина возле станции метро «Лесная» и выяснить, в каком режиме работали в тот день эти магазины и был ли в ассортименте финский лак для пола. На следующий день Имант привез мне справку из одного магазина о том, что 31 июля указанного лака ни в торговом зале, ни на складе не имелось, и справку из другого магазина – «Финнколор» – о том, что лак такой имелся, но 31 июля магазин не работал в связи с проводимой инвентаризацией. Я возликовала: алиби Владимирова рушилось на глазах, но, чтобы перестраховаться, я решила допросить директора магазина. Имант привез ко мне директора, и тот рассказал, что 31 июля он, его заместитель и бухгалтер проводили в магазине инвентаризацию, в связи с чем с утра не торговали. В два часа дня инвентаризацию закончили, бухгалтера отпустили домой, а они с заместителем решили открыть магазин и немножко поторговать. Открыли, постояли в торговом зале около часа-полутора, но поскольку покупателей было очень мало, решили закрыться до понедельника.
Ну что ж, все равно это подрываю алиби Владика. По грубым прикидкам, если в два часа он уехал со стадиона, то, дай Бог, лишь к четырем он мог быть в магазине, а к тому времени магазин уже был закрыт. Мы с Имантом подробно обсудили сложившуюся ситуацию, сошлись на том, что надо провести следственный эксперимент, в ходе которого Владимиров покажет, каким маршрутом и с какой скоростью он ехал, и представили его лицо, когда он узнает, что магазинчик-то, где он якобы покупал лак, именно в то время не работал.
При этом я убедительно попросила Иманта никому из остальных членов следственно-оперативной группы не говорить о том, что мы накопали в магазине. Черт его знает, если кто-то сливает информацию за линию фронта, оппоненты могут подготовиться, чего не хотелось бы. А так кроме нас с Имантом да еще директора магазина, которому тоже объявили о режиме секретности, ни одна живая душа ничего не знала.
На следующий день я с оперативником проехалась по предполагаемому маршруту Владимирова. У меня это заняло ровно два часа. Получалось, что он не успевал. Можно было переходить к решительным действиям, тем более что в запасе имелись еще данные о том, что общий друг Артамонова и Владимирова – Поросятина, имевший нездоровую любовь к серьезному оружию, – при посредстве Владимирова прикупил несколько автоматов, украденных из воинской части, а Владик, как опытный сотрудник спецслужбы, обеспечивал безопасность этой сделки: выбрал место для встречи продавцов и покупателя, следил за тем, чтобы не было «хвоста», деньги за автоматы передавались через него. Продавцы вломили Владимирова по самые уши.