— А вы ничего не предполагаете? Кто мог преследовать вашу бывшую жену?
Латковский задумался.
— Да кто угодно, — сказал он после паузы. — Я не имею в виду ее окружение, просто какой-нибудь маньяк мог ее добиваться. Она же актриса, на виду, ее портреты в журналах публикуют.
— Маньяк — это понятно. А кто-то из недоброжелателей?
— Да нет, — подумав, протянул Латковский. — Вряд ли. В театре у них таких монстров нету, шерочки с машерочками. А так… Если только в последнее время кто-то появился. Нет, никто на ум не приходит.
В ответ на наши вопросительные взгляды понятые тоже покачали головами. Я вышла из кухни к Бурову. Он сидел на тумбочке в прихожей, глядя в пол.
— Пошли вместе позвоним в главк, — предложила я. — Они уже сорок минут устанавливают, может, хоть что-нибудь вычислили?
Буров легко поднялся, утащил с кухни понятого, и мы пошли звонить.
Но ничего утешительного нам главк не сказал. Дежурный плакался, что засечь звонок не получается.
— Может, это межгород? — спрашивал он.
Я, к стыду своему, не могла вспомнить, как звучал звонок, как междугородний, или обычно.
В общем, дежурный разрешил нам положить трубку, сказав, что это уже ничего не изменит.
Мы вернулись на место происшествия, я подняла трубку, уже чисто машинально, чтобы положить ее на аппарат, и, по-прежнему услышав чье-то дыхание, решила проявить свое присутствие. Удобнее перехватив трубку, я так же приглушенно, как и в первый раз, сказала:
— Алло!
Дыхание в трубке стало более шумным, и далекий, странный — лишенный оттенков, какой-то безжизненный голос произнес мне в ухо:
— Тебя никто не любит, ты должна умереть.
И сразу из трубки ударили короткие гудки.
Когда мы сообщили Латковскому, что неизвестный использовал фразу из фильма, поставленного по его книге, на него стало больно смотреть. Сильный мужик, он выглядел просто раздавленным. Мы пока не успели, да я и не торопилась, сказать ему, что Климанова оставила предсмертную записку с той же фразой.
— Зачем, зачем я так добивался, чтобы Татьяна сыграла в этом фильме! — он сжал голову руками и некоторое время сидел, не двигаясь. Мы молчали, терпеливо ожидая, пока он сможет продолжать.
— Вы же не могли предвидеть, что найдется маньяк, который сдвинется на этом фильме, :
— попыталась я воззвать к его разуму, — такое бывает сплошь и рядом, вон западные кинозвезды жалуются…
— Дело в том, что Татьяна безумно переживала наш развод, — Латковский поднял голову и посмотрел на меня совершенно больными глазами. — Я, дурак, думал, что съемки ее развеют. Выезжали снимать на натуру, в область, в маленький городок, в общем, вы понимаете, смена обстановки и все такое… А ей только хуже стало…