Когда вечером она посмотрелась в зеркало, то с трудом узнала себя в расфранченной женщине, отразившейся там. Короткое черное платье плотно облегало округлости бедер и грудей, а глубокий вырез на спине четко показывал, что на ней нет бюстгальтера. Свежевымытые волосы волнами рассыпались по плечам, образуя огненное облако, и все это создавало тот самый «дикий» вид, которого так добивалась Оливия. Ярко-красная губная помада придала губам подобие натянутого лука Купидона, резко выделяясь на ее бледной коже лица.
Когда Оливия вошла в гостиную, Гил уже был там. Он оторвался на миг от газеты, которую читал, и Оливия увидела, как его темные глаза обежали всю ее фигуру сверху вниз раз и еще раз, уже не так быстро. Замечательно! Наконец-то она привлекла к себе его внимание.
— Это то, что ты наденешь на вечер? — спросил он, лукаво прищурившись.
Оливия кивнула и кокетливо повертелась на каблуках.
— Нравится?
— Нет, — последовал лаконичный ответ.
На какое-то время Оливия оказалась в полном замешательстве — так он подрезал ей крылья. Гил, которого она узнала сейчас, совершенно отличался от нежно подшучивавшего над ней мужчины, который так ей нравился.
— Просто ты ни разу не видел меня в вечернем туалете, — возразила она, вздернув подбородок с легким вызовом.
До этого она щеголяла преимущественно в джинсах и футболках; это была ее обычная одежда на каникулах. Даже если она надевала нечто более подходящее для юной леди, это никоим образом не походило на то, что было на ней сейчас, — Вивьен никогда не позволила бы такого.
— Интересно, видела ли тебя Вивьен в этом платье? — спросил Гил, как бы угадывая направление ее мыслей.
Боясь, что Гил возьмет бразды правления в свои руки и потребует, чтобы она переоделась, если она признается, что бабушка ничего не подозревает о ее перевоплощении, Оливия суеверно скрестила пальцы за спиной и утвердительно кивнула.
— Конечно, это не то, что она выбрала бы для себя, но…
Конец предложения был скомкан, потому что Гил с громким шумом сердито отбросил газету в сторону.
— Неужели она позволяет своей внучке одеваться как потаскухе? Не лги мне, Оливия!
Оливия боялась, что Гил может рассказать обо всем бабушке, и опасения соединились с чувством горькой обиды, возникшим вследствие нанесенного ей Гилом столь изощренного оскорбления. Оливия выбрала это платье, чтобы понравиться Гилу, однако наряд не только не пришелся ему по вкусу, он нашел в нем нечто неприемлемое. Оливия ощетинилась, защищаясь.
— Думай что угодно. В этом платье я пойду на вечер, независимо от того, одобряешь ты или нет!