Оливия облизнула сухие губы, собралась с духом.
— Ты… — начала она, но Гил взирал на нее с черствым равнодушием.
— Я должен успеть на самолет, — высокомерно процедил он. — И машина уже ждет меня у подъезда. Все твои заявления, я думаю, потерпят до лучших времен. Сейчас у меня более важные дела.
Оливия отпрянула, как если бы ей влепили пощечину.
— Ну, тогда не опаздывай из-за меня, — ответила она, движимая гордостью, которая требовала, чтобы на его ледяной тон она ответила таким же ледяным тоном.
— И не собираюсь.
Вскоре дверь кабинета захлопнулась с неприятным металлическим щелчком. Оливия осталась одна, похолодевшая, оцепеневшая. Впечатление у нее было такое, что закрылась последняя еще остававшаяся открытой дверь между ней и Гилом.
Она почти лишилась способности ходить и соображать; и то и другое давалось ей слишком мучительно. Кое-как она добралась до своего кресла и тяжело опустилась в него. Когда примерно через полчаса стали приходить служащие, она все еще сидела, ссутулясь, не замечая ничего вокруг.
Окольным путем, скрывая, что ей ничего не известно, Оливия смогла выяснить, что Гил летит в Париж, чтобы вручить тот самый проспект, который они готовили накануне, представителю фирмы «Леже Фудз», а потом в Японию и не вернется до начала следующей недели.
Она попыталась порадоваться, что Гил уехал. За это время она наконец решит, как ей поступать, наметить планы на будущее. Планы, в которых Гилберту Россаро не будет места. Но доводы разума отступали перед острым чувством потери.
Никогда прежде она не представляла себе, что можно быть такой несчастной.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Сьюзан, войдя в кабинет Оливии и застав ее в третий раз за это утро стоящей у окна с рассеянным взглядом, устремленными в пространство. — Надеюсь, все в порядке?
Оливия неопределенно пожала плечами. Бессмысленно делать вид, что ничего не случилось. Она была словно в летаргическом сне. Возможно, причина не в физическом состоянии организма, но Оливия не помнила такого случая, когда ее самочувствие было хуже, чем сейчас.
— Уж не беременны ли вы, а? — неожиданно задала вопрос Сьюзан.
Оливия покраснела.
— Нет! Конечно нет. Не смешите меня. — Оливия отвергла эту возможность.
Секретаршу ее заявление слегка позабавило.
— Хорошо, хорошо. Не надо только обижаться. Для недавно вышедшей замуж молодой леди это совершенно нормальное состояние. Я просто подумала, не пора ли вас поздравлять, вот и все.
— Поздравления ни к чему, — пробормотала Оливия без всякой признательности, и ей сразу же стало стыдно. Ведь Сьюзан ей почти подруга. — Я… я боюсь, не слечь бы с гриппом или чем-то вроде того, — проговорила она несколько мягче.