— Да? Ну, хорошо… — растерялась Надежда и даже покраснела слегка от такого обвинения. — Ну и что там, расскажите, с моими туфельками происходит?
— Да ничего такого страшного не происходит. Вылечим сейчас. Будут как новенькие. Долго еще проносите. Фирма очень хорошая, и вкус у вас, можно сказать, изысканный… Сейчас мастер сделает, сюда принесет.
— Спасибо… — улыбнулась она ему холодно-вежливо и замолчала, отвернулась к окну равнодушно. Чего это она, в самом деле, разлюбопытничалась? Ну их всех, и Сашу этого, и друга его, колобка хамоватого… Не больно-то и хотелось, между прочим. И впрямь, пусть сами в своих семейных делах копаются, у нее и в собственных поле пока не пахано. Ей надо Витю как-то в дом возвращать, придумывать что-то надо. Она больше и слова им здесь не скажет. И вообще, очень уж неприятный Пит этот… Да она могла бы и сама прекрасно до дому дохромать, если уж на то пошло! И не надо было перед ней свою «Ауди» останавливать! Слава богу, вон и мужик какой-то в дверь заглянул, туфли ее принес…
Всю дорогу до дома она молчала сердито. Саша взглядывал на нее коротко и тоже заговорить будто не решался. А когда въехали в ее двор, решительно заглушил мотор, развернулся к ней всем корпусом, проговорил твердо:
— Надежда, давайте я вам все-таки помогу как-то! Не хочу я оставаться в вашей памяти паршивой овцой с клоком шерсти. Ну, пожалейте меня еще раз, ей богу. Давайте я вам визитку свою оставлю… Ну так, на всякий случай, вдруг понадобится…
Она хотела ответить ему что-нибудь смешное, вроде того, что памяти ее абсолютно все равно, в каком таком образе он там отпечатается, но не успела. Просто поднятый вверх взгляд взял и уперся в окна ее квартиры, и она тут же подскочила на сиденье радостно — окна-то были настежь распахнуты! А это могло означать только одно — Витя вернулся! А кто, кто еще откроет окна в их квартире? Только Витя, ее законный муж…
Рывком распахнув дверь, она выскочила из машины и чуть не бегом помчалась к своему подъезду, так и не оглянувшись больше на озадаченного ее странным поведением спутника. Он действительно очень удивленно смотрел ей вслед, зажав в руке свою так и не востребованную визитку, потом пожал плечами, улыбнулся потерянно. Странная, странная девушка. Что он такого обидного ей сказал сейчас? Только то, что помочь хочет. Подскочила, убежала, как ненормальная, даже не попрощалась по-человечески…
* * *
Очень не понравилась ему эта Сашкина спасительница. Как и все кругом женщины, впрочем. Потому что у всех у них водился один, объединяющий их жуткий недостаток — они ничуть не были похожи на Алису. Не было ни у одной из них таких желто-пшеничных, вьющихся природными колечками волос, не было бледно-голубых прозрачных глаз, не было крошечных коричневатых веснушек на лице, таких многочисленных, что весной кожа ее приобретала удивительный оттенок золота. Не загара, а именно золота, драгоценного благородного металла. Очень захватывающее зрелище — лицо Алисы весной. Да и летом тоже трудно бывает оторвать от него взгляд. И осенью, и зимой… Может, где-то и жили на свете девушки с подобными лицами, а может, даже и в их городе жили, но были они наверняка жалким подобием Алисы. Она была одна такая! Он это точно знал, он с самого детства это знал. С первого еще класса. Никто не знал, а он знал. Он, маленький толстый мальчик Петя, смешной и неуклюжий «жиртрест», «колобок», «Вини-Пух», или как там еще дразнят в школах таких вот маленьких толстых мальчиков…