Неужели кто донес? Неужели в деревне завелся доносчик? В горле у Петра Федоровича от этой мысли пересохло. Жили себе, жили, всякую власть терпели… Телят-то Степанята забрали. Вот куда они подевались. И это все на ферме знают. Пришел, поскрипел деревяшкой Дмитрий Иванович Степаненков, сказал: «Не закапывайте, бабы. Я заберу. Мяса тут нет. А булдыжки с капустой до весны варить будем». Погрузил на саночки и увез. Голод не тетка. Каково жилось этой семье, все знали. Петр Федорович вечером, когда стемнело, завез им полмешка пшеницы. Занес в сенцы, сунул в угол, прикрыл какой-то старой ветошью. Дверь из дома отворилась, вышел хозяин. Посмотрел на председателя, на мешок и сразу все понял. «Детям, Митюшка. Детям. Чтобы на наши могилки не плевали». – «Спасибо, Петр Федорович».
А если Флягин пронюхал и про пшеницу…
– А может, Зинаида Петровна, телят вы намеренно?.. Акт о падеже есть, а к нему – ни рогов, ни копыт.
– Да что вы такое говорите! Вон, спросите у кого хотите! Все подтвердят! – И Зинаида так посмотрела на оперуполномоченного, что другой бы на его месте либо обозлился, либо сменил тон.
Флягин уже в открытую любовался ею. Ишь, как разрумянилась, на свежем-то воздухе. Кровь с молоком! Погоди, погоди…
Он составил протокол. Заставил Зинаиду расписаться. А через два часа, выпив в правлении еще несколько рюмок первача, уехал.
Зинаида не находила себе места. Приуныл и Петр Федорович.
– Ничего, доча, ничего, – говорил он ей. – Все образуется. Все пройдет. Никаких улик против нас у него нет. А жилы потянет. Такой человек. Но тут держаться надо. На своем стоять.
Через несколько дней оперуполномоченный Флягин приехал снова. Зашел в правление, ни с кем не здороваясь, прошел в кабинет председателя и сказал ему:
– Собирайся.
Продержал Петра Федоровича до вечера. Снова те же вопросы: оккупация, лес, партизаны, Курсант, казаки… Петр Федорович подписал протокол допроса и вышел на морозный воздух. Возле фонарного столба увидел Гнедого, запряженного в председательские легкие сани с кошевой и дочь, стоявшую под фонарем.
– Ну что, тятя? – спросила она.
– А все то же.
Домой в Прудки они приехали заполночь. Петр Федорович попросил постелить ему на печи. А утром не встал. Заболел.
На ферме к Зинаиде подошла Степанида Ермаченкова и сказала:
– Погубишь ты отца. Да и у нас председателя лучше, чем Петр Федорович, не будет.
– Ты о чем? – насторожилась Зинаида.
– А то ты сама не понимаешь? Флягин этот коршуном на тебя смотрит. Со стороны даже видно. Живет-то он в райцентре, люди говорят, бобылем, без бабы. Слышь, Зинаида?