Воронцов потянул на себя обитую дерматином массивную дверь и в свете лампочки, подключенной к аккумуляторной батарее, увидел молодого майора и женщину в узких погонах старшего лейтенанта медицинской службы. Майор в расстегнутом кителе, без портупеи, стоял, наклонившись к старшему лейтенанту медицинской службы, держал ее руку и что-то тихо говорил на ухо. На губах его подрагивала улыбка бывалого хищника, который уже предвкушал победу. Ни адъютанта, ни связистов, ни офицеров оперативного отдела в штабном блиндаже не было. Мочка уха старшего лейтенанта медицинской службы сияла, как полудрагоценный, тщательно отшлифованный природой камень.
Майор вскинул голову и, увидев старшего лейтенанта, застегнутого на все пуговицы, туго, как курсант на плацу, перетянутого ремнем, невольно потянулся и к своему кителю. Но потом спохватился, сунул руки в карманы и, выслушав краткий доклад, небрежно кивнул на табуретку, на ту самую, на которой днем сидел начштаба:
– Вольно, старший лейтенант. Садись. Мне о тебе уже доложили. И, не скрою, мною, как пишут в романах, движет некоторое любопытство.
Майор Лавренов ногой подтолкнул к столу другую табуретку и сел напротив. При этом взгляд его скользнул по лицу старшего лейтенанта медицинской службы. Та сидела молча, изредка отпивала из стакана в массивном подстаканнике горячий чай. Воронцову показалось, что она замерла, когда он вошел. Мочка ее уха все так же сияла.
– Говорят, с сорок первого воюешь? – спросил Лавренов по-простецки, на «ты».
То, что командир полка сразу перешел на «ты», Воронцова не смутило. Лишь бы не хамил, подумал он и внутренне напрягся. Такой тон старших по званию и значительно старших по должности Воронцова всегда настораживал. Никогда он не водил дружбы с большими начальниками и старался держаться подальше от них. А еще он знал, что первая встреча с начальством обычно и определяет характер всех дальнейших отношений. И тут, как он считал, следовало руководствоваться поучением Андрея Петровича Гринева из «Капитанской дочки», который говорил своему сыну, отправляя его на службу в дальний гарнизон: служи верно, кому присягнешь… слушайся начальников… за их лаской не гоняйся… на службу не напрашивайся… от службы не отговаривайся… Что ж, прав был Андрей Петрович, старый солдат.
– Так точно, – ответил Воронцов и встал с табуретки, ударом ладони машинально разгладив полу шинели.
– Да не вскакивай ты, как кукла парадная, – засмеялся майор Лавренов.
Воронцов побледнел. Майор Лавренов тут же заметил, как напряглись мышцы лица старшего лейтенанта. Воронцов мгновенно вспомнил и другое поучение, которым напутствовал его тогдашний ротный старший лейтенант Солодовников: не залупайся. Но ситуация требовала немедленной реакции. Как в бою. Иначе окажешься на земле. С пробитой головой или растоптанным, с расквашенным носом. Что на войне почти равнозначно. Во всяком случае, для него.