— Позволяю, — усмехнулся Филипп: он знал страсть Варда к непорочным девицам.
— Монсеньор?! — с изумлением воскликнул бретер, — Кто вы?
Филипп весело рассмеялся.
— Я - ваш ангел-хранитель.
Девушка пришла в себя и застонала, потом закричала, когда сильные руки Гиша прижали ее к столу, а Вард, не торопясь, принялся поднимать ее юбки.
…В тот раз они просто делали то, что хотел Филипп, ибо не было для них ничего страшнее, чем впасть в его немилость. Они не боялись стражи, не боялись огласки, в конце концов, каждый из них понимал, что Филипп сможет защитить их, если захочет. Они видели, что принца развлекает зрелище насилия и старательно демонстрировали свою грубость и жестокость, чтобы доставить ему как можно больше удовольствия. Доставить удовольствие Филиппу было гораздо важнее, чем развлечься самим. А еще важнее было к утру вернуть его высочество во дворец, целым и невредим. Поэтому ночные приключения начли казаться им забавными и приятными уже только постфактум, когда они вспоминали все на следующий день, расположившись в будуаре Филиппа.
Стражники явились тогда, когда все было уже кончено. Это был отряд из городского ополчения, состоявший человек из пятнадцати, из которых по-настоящему вооружены были только четверо или пятеро. Все они столпились в изумлении и ужасе у входа, глядя на пирующих господ и разложенную на столе окровавленную девицу.
— Господа, извольте сдать оружие и следовать за нами, — наконец промолвил один из них, видимо, старшина. Ответом ему был взрыв хохота. Дворяне выхватили шпаги и ополченцы поспешили ретироваться. Они хотели жить, их дома ждали семьи.
С тех пор подобные вылазки в город стали регулярными. Никто больше даже не пытался сохранять их в тайне, точно так же, как никто не хранил в тайне вылазки дядюшки Гастона, любившего во времена оны, шутки ради, нападать на прохожих на Новом Мосту. На самом деле, в тайне невозможно было оставить и первую вылазку, даже если бы она единственной. В Лувре даже стены имели уши, ничто не могло пройти незамеченным. Дворец захлебнулся сплетнями. Уже к вечеру следующего дня все знали о том, что Филипп придумал новое развлечение и очень многие возжаждали к нему присоединиться. В самом деле, какая удача! Возможность творить все, что вздумается, не опасаясь возмездия. Стражники из городского ополчения, а так же патрулирующие город гвардейцы, являясь на зов пострадавших, скрипели зубами от возмущения и злости, но ничего не могли поделать, — им приходилось ретироваться. Существовали законы и предписания, но особа королевской крови была неприкосновенна.