Молча, лишь искоса поглядывая на девушку, поставил на ноуте альбом Still Loving You 1992 года[73], там вроде были неторопливые композиции. Неторопливо развернул фольгу с горлышка, элегантно хлопнул пробкой, чтоб из горлышка показался тонкий дымок углекислоты. Разлил с горкой пены, чтоб потекло через край.
С началом новой песни протянул фужер, и постарался как можно пафоснее продекламировать импровизированный перевод:
Если б нам снова пройти весь путь
Я б изменил то, что убило любовь.
Твоей гордости стена крепка, я не пробьюсь.
Может, есть шанс, все начать еще раз?
Где-то посередине текста до меня начало доходить, что композиция попалась под руки явно не случайно. Голос сбился, вся лживая притворность куда-то улетучилась. Последние строфы я переводил уже шепотом на ушко, обняв Катю.
Шампанское пили в кресле. Катя сидела на моих коленях, позволяя гладить, нет, ласкать ноги, грудь… Все. Мы целовались липкими и горьковатыми губами. Границы рушились, слова были не нужны… С особым удовольствием снял отчаянно жмущие ботинки.
Никогда не замечал себя в фетишизме, но в этом действе было что-то завораживающее, дикое и непривычное. Возможно, я просто никогда не встречал достойных ретрофотографий соответствующего содержания, но… Девушка в скомканном на поясе платье, в капроновых чулках на смешных резинках и черных туфлях-лодочках, отчаянно извивается, тесно прижатая к стене здоровенным парнем в пиджаке и галстуке.
Только когда я замедлился под самый конец, она лишь шепнула, «сегодня можно все».
Проснулись мы к обеду. Пол Катиной спальни был весь завален разбросанной одеждой. Она сама лежала под одеялом рядом со мной и, явно стесняясь ярких лучей солнца, пыталась вылезти из-под моей руки. — Отвернись пожалуйста.
Как бы не так. Хотя понятно, с такими здоровенными панталонами, я б тоже постарался одевать подальше от чужих глаз. Интересно, почему эта страшная конструкция не попалась мне под руки вчера? О! Пошел пояс с резинками и чулки. За ними расшитый рюшками, уже давно ненавидимый лифчик. Невообразимо, только что передо мной была такая симпатичная фигурка, что подумывал о продолжении банкета. И вот…
— Это что, наряд специально по утрам потенцию гасить? — Последнюю мысль не удержался, произнес вслух.
Резко обернулась, аж рукой дернула грудь прикрыть.
— Не подглядывай! — И тут же заинтересованно, — а в будущем что, не так одеваются?
— По другому… Там нет таких симпатичных девушек!
Дешевый трюк, но действует безотказно. И вообще, особого выбора у меня все равно нет. Социализм, он такой.
— А как?