ку на весь город про Колыму и Сахалин! Фраерам этих песен не понять. Все это своей шкурой пережить надо. Ну, коли сумел и там выжить и на волю выскочить, сумей молчать! Так нет! Чуть бухнут, и понесло в разнос! Да так, что не услышать этой фартовой попойки мусорам — мудрено. От нее стекла в конце квартала, дрожат. Все вокруг спят. А ресторан, что новогодняя елка — весь сверкает в огнях. И всяк фартовый в нем, как на ладони. Редко веселятся законники, но громко. Оттого и коротко. Когда взрослой станешь, не бухай в ресторане. За короткую эту радость — волей и жизнями многие поплатились, — говорил Сивуч, предостерегая Капку от беды.
Та слушала, запоминала. И уж если не удается ей отговорить фартовых от ресторана, вздумала во что бы то ни стало увязаться за ними. Но… Получился прокол. Кенты дружно, как никогда, грубо оборвали ее просьбу, может, оттого, что не хотели рисковать девчонкой в очередной раз.
Она с грустью смотрела, как собираются кенты, как тщательно бреются, надевают новые рубашки, костюмы. Ничего не забыли, оглядывают себя в зеркало.
Капка выглядывает в окно. Ей уже скучно. Там внизу какой-то мужик крутится. С самого утра. На их окно смотрит. Едва встретился взглядом с Задрыгой, нагнулся, словно чей-то чинарик поднял. Капка ему деревянную стрелу пустила — в задницу. Мужик подскочил, закрутил задом. Выдернул стрелу, поломал, погрозил Задрыге кулаком. Она указала на него фартовым. Выдала, что он тут с утра ошивается. Кенты усмехнулись, мол, тут нынче одни законники приморились. Чей- то сявка стремачит хазу. Не стоит дергаться. Это Ростов. Тут все свои.
Капка хотела поверить. Но сердце не соглашалось.
Она еще попыталась набиться на ресторан, но Боцман молча сунул ей кулак под нос. Задрыга поняла, обиделась и замолчала, отложив в память зарубку на Боцмана, какому вздумала отплатить при первом удобном случае.
— Что же отмочить паскуде? Что учинить из того, что я ему не делала? — думает Капка, закрывая на задвижку двери за кентами, уходившими на сходку.
Капка оглядывается. Смотрит, что имеет она под руками.
не хочется повторять свои прежние козни.
Конечно, можно было бы натянуть колючую проволоку на матрац. Потом накрыть ее простынью, одеялом. Боцман не заметит. Но… Это уже было. Фартовый в тот раз ей уши
— чуть не оторвал. Осторожным стал. Целый месяц проверял койку и стулья. Недавно лишь забылся. Гвозди в подушку она ему подкладывала с детства. И у кента вошло в привычку, прежде всего на ночь хорошенько встряхнуть подушку. Даже ток подводила к его койке. За что получила знатную трепку от пахана.