— Войдем, — просто сказал Артур. Он стряхнул с плеча несколько снежинок и продолжил идти вперед. — Я слишком замерз, чтобы спорить.
— Замерз! Тоже мне холод! — воскликнул Пиркин. — Эх, бывали мы в таких холодных течениях, что только плавающие тексты не давали льду сковать воду, и то только пока плот…
— Отойди, пожалуйста, — стуча зубами, сказал Артур. Пиркин продолжал идти перед ним спиной вперед и теперь стоял, уперевшись в дверь хижины — дверь, сделанную из цельного куска коры с пиктограммами.
— Нет, я просто вынужден… Ох, бросьте. Никому нет дела. Посмотрите на этих моих приятелей из ассоциации — сколько мне от них помощи? Мало того что они не платят взносы, так когда доходит до избавления от неавторизованных пассажиров…
Пиркин махнул рукой в сторону остальных Бумаготолкателей, которые смотрели на происходящее с интересом, но, как они полагали, с безопасного расстояния, опираясь на шесты, которыми отталкивались в мелких водах. Рядом с ними лежали весла с широкими лопастями, которые могли бы послужить неплохим оружием, но никто не пытался даже поднять их. Сьюзи помахала им, и четверо помахали ей в ответ.
— Ну ладно — вздохнул Пиркин. — Вам все равно лучше вылезти из этого мокрого хлама и переодеться в нормальную письменную одежду. Никогда не знаешь, когда можешь оказаться в воде.
Глава 12
— Ты боишься? — спросила Леди Пятница. Она сложила крылья и подошла вплотную. Листок стояла неподвижно, чувствуя себя очень, очень маленькой.
— Да, — прошептала Листок. Свет по-прежнему бил по глазам, не давая посмотреть наверх, в лицо Леди Пятницы.
— Страх, это так интересно, — проговорила Пятница. — В смертных его всегда так много. Он мне нравится, но только в малых порциях. Потому те, кого я вкушаю, должны спать, чтобы страх не заглушил более ранние ощущения. Итак, ты знаешь, зачем я привела тебя сюда, Листок?
— Нет.
— Я никогда не выпиваю юных смертных. Их жизни так свежи, слишком мимолетны. Старые смертные куда лучше. Как мне нравится жизнь в восемьдесят или девяносто смертных лет, с ее сложным букетом любви и надежды, скорби и радости… Если бы еще вкус продолжался дольше… Ах! Ты застала меня полной смертного опыта, и потому, наверное, часть меланхолии просочилась в мой разум… Мне в самом деле грустно, что жизни, которые я вкушаю, заканчиваются так быстро, и мне приходится делать над собой усилие, чтобы не потребовать сразу же еще…
Она сделала паузу, и, хотя Листок не видела, у нее появилось жуткое подозрение, что Леди Пятница облизывает губы.
— Теперь, что до тебя, моя занятная мисс Листок. Я привела тебя сюда прежде всего потому, что, хотя у меня и есть великолепный план, как избавиться не только от твоего друга Артура, но также и от нескольких других главных неприятностей, я не настолько глупа, чтобы ставить все на его успех. Мои шпионы докладывают мне, что Артур чрезвычайно привязан к своим друзьям, и сделает все, чтобы им помочь. Ты послужишь мне приманкой для ловушки, или условием для переговоров, или заложницей, или еще как-нибудь, как получится. Пока же просто делай, что тебе говорят, и не путайся под ногами.