— Пошевеливайся! — проорал Кроу, не будучи уверен, к кому, собственно, обращается.
Мимо пронесся Веселый Йон: древко топора все в крови, зубы обнажились в оскале сумасшедшего. Кроу рванул следом. Вэрран с безучастным лицом и зыркающими во все стороны глазами не отставал. Его меч все еще был вложен в ножны. За углом хибары разлилась огромная лужа из дерьма вперемешку с соломой, граничащая с загоном, в котором дико визжали и толкались свиньи. По другую сторону примостилось строение, подпираемое столбами с вырубленными лисьими головами. Ступени вели к широкому дверному проему, скрывавшемуся в тени.
Рыжеволосый детина с топором бежал наперерез, глухо топая башмаками. Подоспевшая Изумительная невозмутимо вогнала в него стрелу, пробив обе щеки, — расстояние между ними не превышало шести шагов. Обескураженный, он потянулся рукой к лицу, но не остановился. Тогда Изумительная, издав боевой клич, выхватила меч и, крутанув, перерубила ему шею. Голова подскочила, заливая кровью все вокруг, и упала в загон к свиньям. На мгновение Кроу задался вопросом: успел ли бедолага осознать, что произошло?
Тут он увидел, что тяжелые двери строения приоткрылись и высунулось бледное лицо.
— Дверь! — завопил Кроу, устремляясь по чавкающей под ногами грязи прямиком к ней, с грохотом преодолевая деревянные ступени. Он успел всунуть заляпанный кровью и грязью сапог в зазор, не дав ее захлопнуть. Боль пронзила, словно от удара копья, глаза чуть не вылезли из орбит. — Черт! Нога!
С другой стороны двора с ревом и гиканьем, перекрывавшим визг свиней, выскочила дюжина, если не больше, воинов клана Лисицы, размахивая зазубренными мечами, топорами и грубо отесанными палицами, у некоторых имелись щиты. На бегущем впереди дикаре красовалась покрытая ржавчиной кольчуга с подранными краями, спутанные волосы цеплялись за небрежно сцепленные кольца.
— Назад! — Вэрран преградил им путь и замер, подобно каланче, возвышаясь над всеми. В вытянутой руке он держал меч эфесом вверх, словно то был амулет, оберегающий в бою. — Назад, если жизнь дорога.
Воин в кольчуге сплюнул, затем прорычал на ломаном северном наречии:
— Покажь свою железяку, поганец!
— Ладно, покажу. Гляньте на Отца Мечей, но это последнее, что вы увидите. — И Вэрран вытащил меч из ножен.
Может, люди действительно дали ему сотню имен: Клинок Утренней Зари, Могильщик, Кровавая Жатва, Высший и Низший, Скаканг-Гайок, что на языке жителей долин означает Разделение Мира, и так далее и тому подобное, но Кроу с сожалением отметил: ничего необычного клинок не представлял. Ни тебе огня, ни золотого свечения, ни отдаленного звука труб и даже не начищено до зеркального блеска. Только едва заметный шелест послышался, когда его вытаскивали из покрытых пятнами кожаных ножен. Плоский, цвета аспидного сланца и без орнамента клинок, разве что просматривалась какая-то гравировка у простой матовой крестовины.