— Рано мне об этом думать, — хмуро отрезал Андрей, образ красавицы-атаманши опять встал перед ним, и сердце запылало.
— Во всяком разе, коли приключится какая нужда или беда, не забывай хромого Савватьку. Выручу… Спроси у дедки Мирона, как мы с ним встретились. Я, брат, Андрюха, даром, что калека, каждого насквозь вижу…
Андрей перестал слушать. Савватька попал на свою колею и пошел врать да хвастать.
В воскресенье после обеда Андрей не без робости отправился к Петровичу.
Жил мастер недалеко от церковной площади на самом уветливом высоком месте, где ставили первые заводские избы. Отсюда пошла главная заводская улица. Дома строились «по-рассейски» — огороды на задах, с улицы высокое крыльцо с подклетью.
Таким был и дом Петровича.
Поднявшись по ступенькам крыльца, Андрей зашел в сенцы, разделявшие избу на две половины. Не зная, в которую дверь стучать, наугад постучал в левую. Оказалось, тут и жил сам хозяин.
Петрович, хоть и полагалось в воскресный день отдыхать, стоял у окошка, затянутого пузырем, и на небольшом аккуратном верстачке выпрямлял железный прут. Хозяйка вынимала из печи пирог. В комнате стоял густой и острый запах сига.
— Разболокайся да садись за стол, — повернувшись в полоборота, сказал Петрович.
Редкие волосы у него были ради праздника расчесаны и примаслены. Непривычно было видеть его без кожаного запона, без вачег — в рубахе с вышитым воротом, подпоясанного пермяцким узорчатым поясом.
Постукивая ручным молотком, Петрович говорил своим глухим сиповатым басом:
— К пирогу поспел. С сигами пирог. У купцов чердынских рыбу купил.
Жена Петровича тем временем накрывала стол, ставила на него деревянную тарелку с сиговым пирогом.
— Ешь, — скомандовал Петрович.
Пирог оказался сочным, вкусным. Отправляя в рот кусок за куском, Андрей разглядывал комнату. Стены и пол были чисто выскоблены. Единственный сундук заключал в себе, видимо, все имущество старого мастера. На полках стояла посуда — глиняная, деревянная, и, видно, многое сработано было руками самого Петровича, в том числе берестяная солонка и ложки с фигурными ручками. На стене красовалась лубочная картина «Погребение кота мышами».
Завтрак прошел в молчании. Затем хозяин с Андреем выпили по полной кружке пермяцкой браги, хлебной и сытной.
— Так, говоришь, тайность мою хочешь узнать?
Петрович кинул на Андрея быстрый и, как тому показалось, насмешливый взгляд.
— Ни к чему она тебе. Ты человек залетный. Сегодня здесь, завтра там. А мы здешние, коренные. Нами заводы строятся, нами держатся. Худо ли, хорошо ли — все одно мы к заводу как пришитые.