B этот роковой день Андрей встал по обыкновению на рассвете, хотя и было воскресенье. Расчесал кудри, умылся и, не зная, чем себя занять, взял книжку. Ее оставил один из постояльцев Власьевны. Называлась она «Лолота и Фанфан».
«Кроткому духу нравится резвое журчание ручейков и густая тень рощей, а особенно тогда, когда я, о, люди, схоронил свое сердце далеко, далеко!»
Читая эти строки, Андрей усмехался. Сразу видно, что барин сочинял. Было время слушать журчанье ручейков. А тут спину некогда разогнуть. Перед глазами встала вчерашняя встреча с мастеровым из кричной фабрики. Парень шел и стонал.
— Что с тобой?
— Уставщик избил… Каждый день бьет, незнамо за что.
«Незнамо за что» били всех. Эх, кабы не было над работными людьми злодейской власти!
Андрей отправился к Никифору Лисьих, с которым последнее время подружился.
— Что-то надо делать, Никифор. Худо живется людям. Может, начальство не знает, как обижают нас уставщики и надзиратели?
— Как не знает! С ведома управителя и декуются над нами. Меня за пустое слово выпороли при конторе. А кому я согрубил?
— Нет, надо что-то делать?
— Слезницу писать?
— От слезницы толку не будет, а вот с глазу на глаз поговорить с управителем…
Никифор ничего не ответил, надел шапку и азям.
— Пойдем, хоть подышим.
У церковной ограды толпились приписные к заводу крестьяне. Они толковали меж собой.
— Время пахать…
— Да, теперь день год кормит.
— Уезжать надо. Мы не собирались так долго работать.
— Начальство нас обмануло.
— Кабы кто грамотный… Сходить бы к управителю. Может, отпустит.
Андрей толкнул Никифора в бок.
— Чуешь?
— Чую.
На другой день в поддоменнике, когда мастеровые стояли возле печи, дожидаясь плавки, Никифор сказал Андрею:
— Слышь, ночью-то пятеро приписных утекли на конях с завода.
— Толково сделали, — отозвался тот. — Жаль, что не все. Пускай начальство слово держит. За людей нас не считают.
— Начальству о нас заботы нет, хоть помри на работе.
— Тихо! — прикрикнул на обоих Петрович. — Глядите-ка, Перша-то слушал, слушал да и пошел… Куда он?
Один из работных выглянул в раскрытые настежь ворота.
— К конторе идет.
— Ну, ребята, спасайте шкуры, — сказал Петрович. — За язык спина ответит, мягче брюха сделают.
Парни приуныли.
— Что делать, Андрюха? — спросил Никифор. — Попали мы в петлю.
— Пойдем к Савватьке. Он поможет. Уйти с завода надо как можно скорее…
Савватьку они застали за работой: рыбак смолил лодку, посвистывая и напевая песню.
— Помогай бог!
— Здорово, коли не шутишь. Садитесь на приступок. В избу не зову, необиходно у меня.
Изба у Савватьки покосилась, крыша прогнулась, а затянутые бычьим пузырем окна походили на бельма.