— Кто таков? По какому случаю здесь?
Андрей смекнул, что не следует называть свою настоящую фамилию.
— Крестьянин Иван Некрасов. Пришел из деревни навестить дядю.
— Какого еще такого дядю?
— Игната Плотникова.
— Кто тебе позволил шляться? На съезжую!
Тетка Лукерья всплеснула руками.
— Это такого-то молоденького? Смилуйтесь, ведь он сирота.
— Молчи, баба! — крикнул смотритель.
Андрею связали руки. Полицейский пошел вперед, Андрей за ним. Спустившись во двор, полицейский заявил:
— Придется произвести обыск, Фадей Фадеич!
Смотритель пожал плечами.
— Ваша воля.
Полицейский полез на сеновал и через несколько минут вытащил оттуда парня, сказавшегося дворовым.
— Вот он, голубчик.
Парень заплакал.
— Не хнычь. Рано хныкать. Влепят полсотни лозанов, тогда и вой.
Парню тоже связали руки назади. Обоих арестованных повели на съезжую. Это была большая из толстых бревен изба, с маленькими зарешеченными оконцами, стоявшая на берегу Усолки. Сбоку от съезжей возвышался огороженный частоколом острог, а прямо через дорогу — церковь.
Полицейский впихнул пленников в полутемную избу, где уже сидело несколько заключенных. Когда с лязгом закрылся тяжелый железный засов, Андрей тоскливо оглядел свое новое жилище и его обитателей. Изба была с низким закопченным потолком и стенами. Ни нар, ни скамеек. Заключенных оказалось трое: один, пожилой, худощавый, с чахлой седоватой бороденкой, стоял возле окна и жадно глядел на ту сторону реки, где густо зеленел сосновый бор. Два его товарища лежали на полу, положив под головы кулаки. Никто не обратил внимания на новеньких.
Андрей попытался освободить от бечевки руки, но это ему не удалось.
— Помоги-ка, — попросил он дворового. — А потом я тебе развяжу.
— Что же дальше с нами будет? — спросил парень и захныкал: — Мне от господина Подосенова милости ждать нечего… Забьет он меня до смерти.
— Не реви ты, и без того тошно, — сказал Андрей.
Старик быстро повернулся. На его худом костистом лице молодо блеснули голубые, с сумасшедшинкой, глаза.
— Умел воровать, умей и ответ держать, — заговорил он насмешливо. — Сведут завтра на воеводский двор, там всем нам будет суд и расправа: кому тюрьма, кому плети, а кому и то и другое.
Андрей рассердился.
— Что ты каркаешь? Научил бы лучше, что делать.
Тот добродушно рассмеялся.
— Молодой, а уж крыльями машешь. Люблю таких. Не тужи, парень, не робей. Как поведут на воеводский двор, становись ближе к заплоту. Ежели мастер прыгать, перемахнешь на другую сторону и в лес беги, что есть мочи. Понятно, ежели удачливый ты… Я в твои-то годы, ух, как удачлив был. На коне не догонишь. Семь раз из тюрьмы бегал, да и теперь думаю о том же.