— Не спят мужики, будто чуют, — сказал Максим.
— Что же, на святое дело идем — всяк придет на подмогу, — отозвался Нарбутовских и, перекрестившись широко, по-кержацки двумя перстами, поднялся с места.
— Не пора ли, атаман?
Андрей тряхнул кудрями.
— Пора!
Он и сознанием и сердцем ощущал себя теперь главой дела, которое считал самым высоким в своей жизни, и это еще больше придавало ему решимости и уверенности в успехе.
Он не сомневался, что народ их поддержит.
Молча, сжимая в руках оружие, шли заговорщики, прячась в тени изб и заборов. Впереди, по левую сторону улицы, на угоре, в тени елей и берез, возвышался барский особняк.
Ефим Алексеевич вернулся накануне из города невеселый. Все ему претило на заводе, хотя все как-будто было по-старому. Как всегда, после завтрака обошел он фабрики с железной тростью и собственноручно расправился с виновными, но без прежнего удовольствия.
Оставшись один, Ефим Алексеевич пытался разобраться в причинах своего душевного состояния. Напряженно глядел он в открытое окно на буйно зеленеющий сад, на закопченные заводские строения, на блестящее зеркало пруда, и ничего путного не мог придумать.
Послышался осторожный стук в дверь.
— Кто там?
— Это я, Павлушка.
— Что тебе нужно?
Лакей вошел с низким поклоном.
— Не стал бы вашу милость беспокоить, кабы не дело неотложное.
Ефим Алексеевич сдвинул брови.
— Какое еще такое неотложное дело? Говори.
— Да боюсь даже и вымолвить.
Рука Ефима Алексеевича потянулась к трости. Павлушка, захлебываясь от страха, бормотал:
— Беда, барин… Своими ушами слышал… Толкуют мастеровые, будто какой-то атаман Золотой приехал на завод…
— Что ты городишь? Какой атаман?
— Разбойничий, ваша милость… Васька Карпов так и сказал: «Скоро атаман Золотой выметет вас отсюда вместе с барином».
— Что ж ты его на конюшню не свел?
— Я было взял его за шиворот, а он меня в скулу ударил и ушел…
— Сыскать немедленно и пороть!.. И этого Золотого разыскать и привести ко мне, а по ночам караулы выставить на улицах, чтобы никто из дворов не выходил… Где Кублинский?
Павлушка ухмыльнулся.
— Над чем зубы скалишь?
— Боюсь разгневать вашу милость…
— Ну, что еще?
— Алексей Иванович с Екатериной Степановной амурничают.
Ефим Алексеевич схватил трость и что есть мочи ударил верного слугу. Павлушка взвыл от боли. Барин зверем кинулся в апартаменты своей любовницы. Гостиная оказалась закрытой на ключ.
— Катя! Отопри! Почему заперлась?
За дверью послышался шорох, затем звон ключа в замке. Катерина Степановна стояла, смущенная и растерянная.
— От каких воров на ключ запираешься?