С ней ехала семья: мать, отец и двое детей. Младший, разметавшись, спал на руках у матери, однако, по мере того как солнце карабкалось вверх по безоблачному небу, а поезд, громыхая по рельсам, продвигался на север, раскаляясь под полуденным солнцем, старший ребенок становился все более невыносимым: капризничал, ныл, сердился, ни секунды не мог усидеть на месте и лез к окну, пачкая грязными подошвами сандалий одежду Вирджинии. В какой-то момент отец, пытаясь успокоить мальчишку, купил ему оранжаду, но стоило открыть бутылку, как поезд тряхнуло и напиток пролился Вирджинии на платье.
Мальчик получил от матери увесистый шлепок и громко взвыл. Проснулся малыш и его плач добавился к вою брата. Отец сказал: «Посмотри, что ты наделал», — и как следует встряхнул старшего за плечи, пока Вирджиния, пытаясь промокнуть жидкость бумажными салфетками, бормотала, что ничего страшного не произошло, ребенок не виноват, что все это не имеет значения.
Устав от крика, старший начал натужно всхлипывать и икать. Мать извлекла откуда-то бутылочку и засунула ее в рот малышу. Он отпил немного молока, затем выплюнул соску, поерзал, усаживаясь, после чего его стошнило.
Вирджиния прикурила сигарету и отвернулась к окну, молясь про себя: «Боже, пусть Николас и Кара никогда не ведут себя так! Пусть наше путешествие в поезде пройдет спокойно, иначе я не выдержу, я просто сойду с ума!»
Лондонский воздух был спертым, душным, гигантскую пещеру Паддингтонского вокзала наполняли оглушительный шум и человеческие толпы, спешащие по своим, никому неведомым делам. В запятнанном, липком платье Вирджиния сошла с поезда и, прямо с чемоданом, направилась через всю платформу к кассе, где подобно секретному агенту, готовящему для себя пути к отступлению, купила билеты и забронировала три места на поезде «Ривьера» на следующее утро. После этого она отправилась на стоянку такси, выстояла длинную очередь и наконец уселась в машину, чтобы ехать домой.
— Будьте добры: тридцать второй дом, Мелтон-гарденз, Кенсингтон.
— Прекрасно. Поехали.
Они миновали Сассекс-гарденз, пересекли парк. На пожелтевших газонах тут и там сидели семьи, устроившиеся на пикник, играли полуголые ребятишки, в тени деревьев обнимались влюбленные парочки. На Бромптон-роуд пестрели цветочные киоски, в витринах были выставлены наряды «для морских круизов», первые ручейки людского потока, бурлившего здесь в час пик, стягивались к станции метро «Найтсбридж».
Такси попетляло по нескольким площадям, располагавшимся позади Кенсингтон-хай-стрит, протиснулось через узенькие улочки, заставленные припаркованными автомобилями, и наконец свернуло к Мелтон-гарденз.