Они проехали через город и взобрались на холм: на месте величественных особняков, некогда занимавших его склоны, теперь стояли отели со стеклянными фасадами, а старые сады сравняли бульдозерами и устроили на их месте стоянки для машин. К каждому отелю примыкала оранжерея, у дверей росли пальмы, уныло вырисовываясь на фоне серого неба, а на клумбах, разбитых по указанию городских властей, ровными рядами были высажены нарциссы.
Высоко над морем дорога пошла ровнее. Юстас прибавил скорость и сказал:
— Когда вы возвращаетесь в Лондон?
— Не знаю. Наверное, через неделю.
— Хотите еще раз побывать в Пенфолде?
Уже второй раз за день Юстас угадывал ее самое сокровенное желание. Она подумала, уж не ясновидящий ли он.
— Да, с огромным удовольствием.
— Моя мама к вам очень прониклась. Нечасто она видит новые лица. Она будет рада, если вы придете к нам выпить чаю.
— Я обязательно приду.
— Только как вам добраться до Лэнион? — спросил Юстас, внимательно глядя на дорогу.
— Я одолжу у Элис ее машину. Уверена, она разрешит мне ее взять. Я буду ехать очень осторожно.
— А вы умеете водить?
— Конечно. Иначе зачем мне брать машину?
Она улыбнулась. Не потому, что пыталась пошутить — просто внезапно ей стало очень легко на душе.
— Вот что я вам скажу, — произнес Юстас в своей обычной неспешной манере. — Я поговорю с мамой, спрошу, в какой день ей удобнее будет вас принять, и позвоню вам по телефону. Хорошо?
Она представила, как будет дожидаться звонка, как поднимет трубку и через провода услышит его голос. Она крепко обняла себя за плечи, ощущая острую радость.
— Очень хорошо.
— По какому номеру мне звонить?
— Порткеррис, три-два-пять.
— Я запомню.
Они подъехали к дому. Он повернул в белые ворота Уил-хауса, миновал подъездную аллею, окруженную живой изгородью из эскаллонии.
— Приехали. — Он резко затормозил, выбросив гравий из-под колес. — Вот вы и дома, и как раз к чаю.
— Большое спасибо.
Он склонил голову к рулю, улыбаясь ей.
— Не за что.
— Я хочу сказать, спасибо за все. За мороженое и за все остальное.
— Пожалуйста.
Он перегнулся через нее и распахнул дверцу. Вирджиния спрыгнула на гравий, и в этот самый момент входная дверь распахнулась и на пороге появилась миссис Парсонс в изящном шерстяном костюме цвета спелой малины и белой блузке с высоким воротничком, плотно облегающим шею.
— Вирджиния!
Вирджиния обернулась. Мать шла к ним по гравию подъездной аллеи, как всегда безупречная, однако ее темные коротко подстриженные волосы легко развевались на ветру, и сразу было видно, что прическу она сегодня не делала.