Увидев ее, он прекратил махать метлой, и Вирджиния спросила:
— Простите, а где мистер Филипс?
— Вообще-то, где-то тут… наверное, за домом.
— Мы пойдем его поищем.
Они снова прошли через ворота и двинулись по тропинке, протоптанной между домом и заросшим палисадником, в котором Юстас угощал ее пирогом. На крыльце в пятне солнечного света грелась полосатая кошка. Кара присела на корточки и стала ее гладить, а Вирджиния постучала в дверь. Послышались шаги; дверь распахнулась и Вирджиния увидела невысокую полную женщину в темном платье и цветастом фартуке. При взгляде на нее у Вирджинии в голове невольно промелькнула мысль об уютном кресле в темной обивке с цветастой накидкой. Из-за спины женщины, из кухни, доносились аппетитные запахи, напоминавшие о злополучном обеде в прошлое воскресенье.
— Да?
— Я Вирджиния Кейли… из Бозифика…
— О, да!
Ее румяное лицо растянулось в улыбке, отчего щеки стали еще более выпуклыми.
— Вы, наверное, миссис Томас?
— Совершенно верно. А это ваши детки, так ведь?
— Да. Кара и Николас. Нам ужасно неловко, что мы сразу не пришли вас поблагодарить. Я хочу сказать — за то, что убрали в доме и оставили нам молоко и яйца, и за дрова и вообще…
— Поверьте, я тут не при чем. Я просто немного прибрала в доме и открыла окна. Это все Юстас: он привез дрова — погрузил их в прицеп своего трактора. Яйца и молоко тоже он оставил. Мы подумали, у вас не было времени как следует все там устроить, прежде чем отправляться в Лондон… а приезжать в неухоженный дом — это так печально, мы просто не могли этого допустить.
— Мы бы раньше пришли, но я решила, что это миссис Лингард…
— Вы хотите повидаться с Юстасом, так ведь? Он в огороде, за домом, пошел накопать для меня ведерко картошки. — Она улыбнулась Каре. — Тебе нравится кошечка?
— Да, она ужасно милая.
— У нее в амбаре котята. Хочешь посмотреть?
— А она не разозлится?
— Нет, конечно. Пойдем со мной, миссис Томас покажет тебе, где они прячутся.
Она направилась к амбару, и дети бросились за ней, ни разу не оглянувшись на мать, — так им хотелось поскорее увидеть котят. Оставшись в одиночестве, Вирджиния прошла по тропинке к калитке с аркой, увитой плющом. Синяя рубаха Юстаса мелькала за шпалерами, по которым вился сладкий горошек, и она пошла туда и обнаружила его, копающего картошку. Картофелины были круглые, белые и гладкие словно морская галька, а земля на разломе — темная и рыхлая словно горячий шоколадный пирог.
— Юстас!
Он посмотрел через плечо и увидел ее. Она ждала, что он улыбнется, но Юстас не улыбнулся. Вирджиния подумала, что он, может быть, до сих пор на нее обижен. Он распрямил спину и оперся на черенок лопаты.