— Привет, — сказал он, удивленный ее внезапным появлением.
— Я пришла тебя поблагодарить. И извиниться.
Он перебросил черенок из одной руки в другую.
— За что же?
— Я не знала, что это ты привез дрова, и разжег огонь, и все остальное. Я думала, это Элис Лингард. Иначе мы пришли бы раньше.
— Ах вот в чем дело, — сказал Юстас, как будто ей следовало извиниться за что-то совсем другое.
— Ты был к нам так добр! Принес молоко и яйца, и вообще… Дом стал совсем другим. — Она остановилась в страхе, что ее слова покажутся ему неискренними. — Но как ты попал гуда?
Юстас воткнул острие лопаты в землю и подошел поближе к ней.
— У меня был ключ. Когда моя мама только вышла замуж, она иногда ходила в Бозифик, помогала старому мистеру Крейну по хозяйству. Жена его болела, так что мама делала у них уборку. Он дал ей ключ, она повесила его на крючок в буфете — там он с тех пор и висел.
Он встал рядом с Вирджинией и посмотрел на нее сверху вниз, а потом внезапно улыбнулся, в его глазах заиграли веселые искорки, и она поняла, что ее опасения были напрасны: он на нее совсем не обижался. Он сказал:
— Итак, ты все-таки арендовала дом.
Вирджиния поспешно ответила:
— Да.
— Я здорово жалел, что наговорил тебе столько неприятных вещей, — ты наверняка расстроилась. Я вышел из себя. Не следовало мне так поступать.
— Ты был прав. Именно это мне и требовалось, чтобы сделать решительный шаг.
— Вот почему я привез дрова и продукты… Подумал, это самое малое, что я могу сделать. Вам понадобится еще молоко…
— А не могли бы мы получать молоко каждый день?
— Если кто-то будет за ним приходить.
— Конечно — я или кто-то из детей. Я сразу не поняла, но через поле здесь идти всего пару минут.
Они потихоньку пошли обратно к калитке.
— Дети тоже здесь?
— Миссис Томас пригласила их посмотреть котят.
Юстас рассмеялся.
— Они не захотят с ними расставаться, так что готовься! Эта полосатая проныра окрутила сиамского кота из домика у дороги, так что котята получились — глаз не оторвать, ты таких никогда не видела. — Он распахнул калитку, пропуская Вирджинию вперед. — С голубыми глазками и…
Он остановился, заметив поверх ее головы Кару и Николаса: дети медленно, осторожно выходили из амбара, прижав к груди сложенные ковшиком ладони и умиленно склонив головы.
— Что я тебе говорил? — сказал Юстас и захлопнул калитку.
Дети тихонько шли по лужайке, погружаясь где по щиколотку, а где и по колено в заросли подорожника и больших белых ромашек. В какой-то момент Вирджиния взглянула на них другими глазами, глазами Юстаса, словно видела в первый раз. Две головки — светлая и темная, две пары глаз — голубые и карие. Солнце отражалось у Кары в очках, и они сверкали словно фары маленького автомобильчика; новые джинсы, купленные на вырост, сползли, и крепкую круглую попку Николаса закрывал выбившийся наружу подол рубашки.