В ответ Гурский недвусмысленно подмигнул и призывно мотнул головой.
Тетка торопливо отвернулась, скорее озадаченная, нежели оскорбленная предложением.
А Гурский, достав засаленный — как, впрочем, и все, что попадало в руки репортера, — блокнот, принялся сочинять очередной «вампирский» репортаж.
Благо на этот раз некоторый — и довольно впечатляющий — повод все-таки был.
Прошло три дня.
И газета, с которой чаще всего сотрудничал Гурский, вышла с огромным — в одну треть первой полосы — заголовком:
ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ
ГУЛЯТЬ ПО НОЧАМ В ОКРЕСТНОСТЯХ ЛЕСАВУЧА
Почти как в добрые старые времена, когда на ее страницах периодически появлялись леденящие душу фирменные «вампирские» истории от Сергея Гурского.
Почти.
Но совершенно иначе.
Ибо оставшееся газетное пространство занимал портрет репортера.
В траурной черной рамке.
Под ним крупным шрифтом — последний репортаж Сергея Гурского.
Впрочем, репортажа как такового в газете не было.
На второй полосе просто напечатали те наброски, что успел Гурский сделать в автобусе по дороге в Лесавуч.
Он писал:
Это знание передают в наших краях из поколения в поколение.
Меняются времена, приходят новые власти, говорит свои веские слова наука.
Правильные, наверное, слова.
Но каждый — и стар и млад — знает: здесь, в опасной близости от грозной Трансильвании, пустая могила сулит беду.
Страшную беду для всех окрестностей, где произошло это — казалось бы, невозможное.
Значит, разбуженный черными силами, ожил вопреки всем веским научным словам и заверениям тот, кто лежал в земле неподвижен, вроде бы мертв.
Тот, кто долгие годы жил среди людей и был как все — и потому в мнимой смерти своей был оплакан, отпет и погребен.
Но неведомо было скорбящей родне и друзьям, что, насыпая холм над свежей могилой, совершают они страшную ошибку, обрекая себя или потомков своих на ужас ожидания и страшную, мучительную смерть.
Ибо не сделали главного.
Не вогнали в грудь покойника острый осиновый кол.
Ибо не знали главного.
Не простой смертный человек жил среди них.
Нет.
Тот, кто с рождения принадлежал к проклятому людьми и Богом племени.
Вампир. Упырь. Вуколак.
Разные народы, каждый на свой лад, называют эти существа, но все одинаково испытывают ужас и отвращение при одном только упоминании о них.
Ибо следом идет страшная беда.
Теперь, похоже, пришла она в тихий городок, имя которого звучит как песня — Лесавуч.
Вокруг и вправду шумят непроходимые леса, и стерегут покой зеленые холмы — предгорья грозных Карпат.
Воздух здесь свеж, и чисты водоемы.
Славные, привлекательные места.
Так есть и так было.