— Восток, дорогой полковник. В данном случае упоминание будет уместным.
— Однако ж, друзья мои, как бы искусно ни обозначали мы противостоящую нам силу, главная задача заключается все же в том, чтобы…
— Не назвать ее, но увидеть.
— А точнее — обезвредить.
— Верно.
— В ходе расследования, которое параллельно с Костасом проводили мои люди, были определены две персоны. Я бы назвал их неоднозначными. Иными словами, прямых улик или чего-либо, прямо указывающего на причастность к убийствам, разумеется, нет. Но нечто в каждом настораживает или по меньшей мере вызывает вопросы.
— Вот как? И кто же эти неоднозначные персоны? Вы ничего не говорили мне о них, босс.
— Когда поступила информация, вы были на обратном пути в Румынию, Костас. А потом и вовсе запропастились.
— Я бы сказал — провалился.
— Да, это будет точнее. Так вот, касательно этих двух персон. Первая — журналист. Тот, что нежданно-негаданно прибился к экспедиции, а потом — удивительно вовремя — покинул ее.
— Едва ли не вместе со мной, босс.
— Я не забыл об этом, Костас. Однако вы говорите: «едва ли» — и, значит, не можете наверняка судить о том, чем занимался этот господин после того, как покинул экспедицию.
— Но было следствие…
— Верно, было. И не нашло ничего, что можно было бы предъявить ему, как, впрочем, и вам. И все же у меня эта персона вызывает некоторые сомнения.
— А что, собственно, про него известно?
— Немногое. Но это вполне ординарная информация. Румын, однако ж почти десять лет учился и жил в Англии. Нигде постоянно не работал — писал на разные издания и в Румынии, и в Британии. А может, и еще где-то. Да, писал, разумеется, на исторические темы, Дракуле притом уделял особое внимание.
— А в каком аспекте?
— По-разному. Он, надо сказать, публиковался в основном под псевдонимами, в разных издательствах — разные имена. Любил, кстати, английские.
— То есть своей позиции у него не было?
— Похоже, нет. А если и была, он держал ее при себе, а писал то, что хотела получить редакция.
— Один журналист под псевдонимом в нашем деле уже фигурирует.
— Вот именно, дорогой полковник, вот именно. Возможно, кстати, что это обстоятельство и заронило в души моих людей некоторые сомнения.
— Потом были другие?
— Не берусь судить, сначала или потом, но — были. Его появление. Я хорошо помню рассказ Костаса, по горячим следам, на борту этой же яхты. Тогда мы стояли в Мармарисе. Туда его доставили прямо из-за решетки.
— Похоже, это становится традицией, старина. Сюда вы явились прямиком из заточения. И никак иначе.
— Дорого отдам, чтобы навсегда от нее отказаться, милорд. Но босс прав. Мы действительно долго говорили в ту ночь, и, конечно же, я рассказывал о нем.