Центр комнаты украшали два кожаных кресла на колесиках, в одно из которых Генри любезно предложил сесть своей гостье.
— Ну что? Займемся делом? Вам какие мужчины больше всего нравятся: блондины? Или — как я?
Только тут она удосужилась его как следует рассмотреть. А ведь симпатичный! Красивый даже. Только совершенно непонятно, сколько ему лет. Двадцать пять? Тридцать? Сорок? Если Сида полностью выдавали его брюшко и обрюзгшие щеки, то возрастные признаки Генри совершенно не определялись.
У него были темные короткие волосы, темные глаза и странная удивительно быстрая манера двигаться. Говорил он так же стремительно и быстро, словно экономил слова. В остальном Генри напоминал типичного американца с какой-нибудь сельской фермы: поджарая фигура, широкие плечи и врожденное нахальство. Именно врожденное, потому что приобретенное не может быть таким глубоким и искренним.
— Мне… мужчины… никакие не нравятся.
— Нет, так дело не пойдет. Я нашел тебя. А ты будешь сама подбирать себе соведущего.
— Какого соведущего? Вы, может быть, удосужитесь объяснить мне, чем я буду заниматься? Куда вы меня приглашаете? Каков будет размер гонорара? И вообще.
— Насчет «и вообще» — я согласен. — Он впервые улыбнулся ей, а не Сиду-маленькому. — А насчет всего остального… Все, кто у меня работают, не думают о гонораре в первый же день.
— А о чем они думают?
— Они думают о том, чтобы наступил второй. А за ним третий. То есть, чтобы я их не выгнал, понимаете?
— Понимаю.
— А плачу я всегда хорошо. И все это знают. Хм. Похоже, что — кроме вас.
— Да.
— Вы ни разу не слышали мое имя?
— Нет.
— Ну что ж. Еще услышите.
— Широко известный в узких кругах? — Элли подумала, что сейчас-то он ее точно выгонит.
Однако Генри почему-то не обиделся, а расхохотался:
— Ну хорошо! Объясняю. Я придумал новый телепроект. В каком-то смысле я дебютирую, как телепродюссер и режиссер.
— А, так вы же будете и режиссером?
— Да.
Генри Микст вдруг стал пристально разглядывать ее, словно скаковую лошадь на аукционе. Только в зубы не посмотрел, и на этом спасибо, подумала Элли.
— Итак, вы — невысокая. Вы — хрупкая. Впрочем, этого будет не видно на экране… М-да.
— А…
— Мне важно ваше лицо. — Он вдруг сделал резкий выпад вперед и, опершись ладонями о подлокотники кресла, где она сидела, стал разглядывать ее глаза, едва не касаясь носом ее щеки. Элли испуганно вдавила голову в спинку кресла. — Хм.
— Что?
— Ничего… — Он еще раз обвел ее глазами. — Светлые волосы, голубые глаза… или все-таки серые?
— Зеленые.
— Нет, от зеленого цвета здесь ничего и в помине нет… Ммм. Я бы сделал стрижку еще короче.