С закрытыми глазами Луис выглядел совсем другим существом. Его тяжелые черты смягчились, он был почти красив. С чего она решила, что у него жесткие, колющиеся на ощупь волосы? Они мягкие, как шелк. Проводить по ним рукой было так же приятно, как гладить маленького щенка.
Головокружение прошло, и Эмма чувствовала себя успокоившейся и примиренной. Она думала о том, как были красивы его длинные загнутые ресницы, когда он ее целовал. По временам она вздрагивала и стонала, будто ее поражала электрическая искра.
Внезапно он прервал поцелуй и отошел от нее, и она зашаталась, боясь потерять равновесие. Было очевидно, что он затягивал поцелуй в ожидании, когда лопнет ее терпение. Он принимал ее как вызов.
— Ты свински высокомерный шовинист!
— А ты довольно-таки упоительна, — отозвался он, постукивая ее по щеке длинными чувствительными пальцами.
Он прошел на середину комнаты, скинул с себя рубашку и швырнул на кровать. Пока кровь играла у нее в ушах и она мучилась ожиданием, что же он будет делать дальше, он вошел в ванную и встал под душ. С балкона ей было видно все, что происходит в ванной. Несмотря на худобу, Луис был весьма мускулист. Что у него сильные руки, Эмма поняла еще в самолете, когда он опустил их, оголенные до локтей, на подлокотники сиденья. Еще раз она убедилась в этом только что, когда он притянул ее к себе. И вот теперь Эмме стало ясно, что и всему его телу присуща такая же сила.
Луис открыл гардероб, взял чистую рубашку и тут же отшвырнул ее.
— Я пошлю горничную распаковать багаж. А ты вели ей принести все, что ты хотела бы съесть и выпить. Некоторое время ты будешь предоставлена самой себе. Нам с дедом надо обсудить массу вещей, и я скажу ему, что ты утомилась в дороге.
— Он решит, что я невежа.
— Хорошо, я сообщу, что велел тебе отдохнуть. Стол я распоряжусь накрыть к обеду на половину девятого.
Он оставил Эмму на балконе и не оглянулся уходя.
Она прошла в ванную и умылась холодной водой. Взгляд ее в зеркале казался немного рассеянным, а своего тела она как будто не чувствовала. Наверное, у нее, как у тех пришельцев из фантастического романа, все молекулы пришли в состояние диффузии. В дальнейшем ей не надо шутить с солнцем: у нее слишком чувствительная кожа.
Вернувшись в спальню, Эмма решила внимательнее приглядеться к обстановке. Мебель была темная, с причудливыми резными узорами. Вообще все очень тяжеловесно, очень по-испански и очень по-мужски. Она ожидала увидеть богатство, причудливость, пестроту, а встретила строгость едва ли не монастырскую. Одно отличало эту комнату от кельи стареющего затворника: фрески на белых стенах. Это была работа большого мастера, на оплату которой ушло, должно быть, целое состояние.