Но Луис Кеведо — неотъемлемая часть ее существования. Он присвоил компанию, и его тень будет маячить перед ней неопределенно долго. Регулярные совещания под его председательством отравляли жизнь всему штату сотрудников, держали людей в напряжении.
В двадцать минут одиннадцатого Эмма встроилась в колонну сослуживцев, понуро бредущих в зал. В очередной раз им предстояло проглотить часовой или полуторачасовой монолог Луиса.
— Сделайте любезность, расстегните две верхние пуговки на своей блузочке, — обратился к ней специалист по экспорту. Когда Эмма попыталась его пристыдить, он заметил, что выражает пожелание общественности. Что он, черт возьми, имеет в виду? — Вы видели полугодовые показатели?
— Да, они весьма удручающие.
— Так вот, нам просто необходимо сбить сеньора Кеведо с толку, и вас мы выбрали как самое подходящее для этого средство. Вы что, не замечали, как он на вас поглядывает?
Только появление Луиса помешало ей сказать приличествующие случаю слова. И слава Богу: ей ведь работать и работать с этими людьми.
Луис, как всегда, не терял времени даром и сразу поставил акцент на самом болезненном — потерях компании. Эмма наблюдала за ним с интересом. Он пузырился гневом, как кастрюля на конфорке. Компания должна добиться успеха, заключил Луис свою речь, и он намерен повести ее в наступление — присутствующих здесь или же других людей. С этими словами он покинул зал.
Хименес бросил взгляд на часы и бодрым тоном предложил Эмме вместе пообедать. Они оба были в числе очень немногих, кому речь нового хозяина фирмы не сулила краха уже в ближайшем будущем.
— Извините, сеньор Хименес, но я сегодня обойдусь без обеда. Мне полезнее глотнуть свежего воздуха в парке.
Эмма давно уже облюбовала у пруда скамейку, со всех сторон окруженную деревьями. Почти всякий раз во время прогулки она заворачивала сюда. Здесь тихо, спокойно, красиво. А сегодня еще и забавно: два мальчугана, которым мать позволила разуться, с восторгом топали ножками по мелководью. И вдруг черная тень упала на воду.
— Да, прекрасное место. Наверное, вы частенько сюда убегаете, когда вам наскучивают ваши апартаменты…
Только у одного человека такой властный, проникающий в самые недра души голос. Эмма думала, что есть место, где она может от него укрыться. Как бы не так!
— Вы правы, сеньор. И простите, что не падаю на колени и не рассыпаюсь в благодарностях за добрые слова и вообще за ваше доброе ко мне отношение.
Скамейка чуть скрипнула, когда он присел рядом.
— Когда это кончится, Эмма? Почему ты все время передергиваешь мои слова?