«Ветеран собирался спустить свой лифт в подвал, и он закрыл двери и стал спускаться, но его обручальное кольцо зацепилось за одно из украшений…»
А если бы она носила кольцо? — подумал Курт, нежно проводя рукой по безмолвной странице, покрытой словами, которые когда-то читала и Нэнси. Если бы я знал с самого начала, что она чужая жена, что увлекаться ею нельзя, тогда позволил бы себе влюбиться в нее? Воспылал бы столь неуемным желанием ей помочь?
Он прислушался к своему сердцу. Оно колотилось часто и громко, крича о любви. Сомнений быть не могло. Была бы она замужней или свободной, проявила бы к нему интерес или нет, все равно покорила бы его единственным взглядом своих удивительных серых глаз!..
Нэнси надеялась, что по прошествии недельки-другой смирится со своей участью и ей станет легче. Не тут-то было! Каждый день без работы и без Курта оборачивался для нее настоящей пыткой. Так продолжалось вот уже больше месяца.
Том и не думал рассыпаться перед ней в благодарностях. Напротив, стал смотреть на нее еще пренебрежительнее и высокомернее. Теперь ты только моя, никуда не денешься — так и сквозило в каждом его взгляде, в каждом жесте.
Мало-помалу Нэнси наконец осознала, что совершила самую большую в жизни ошибку, поняла, что, если проживет в безделье бок о бок с нелюбимым человеком еще какое-то время, то просто сойдет с ума. Она сотни раз вспомнила то мгновение, когда чуткий, умный, до умопомрачения желанный Курт сделал ей предложение, и сотни раз обозвала себя идиоткой, пошедшей на поводу у ложных и нелепых принципов.
Ей хотелось повернуть время вспять, перенестись в то утро, когда она уехала из Солуэя, и заполучить еще один шанс поговорить с Куртом. Мысль о том, что еще не все потеряно, посещала ее все чаще и чаще, но, боясь показаться Курту и Хонникерам ненормальной, на решительный шаг она не отваживалась.
Все получилось само собой. Как-то раз безрадостным осенним утром, проводив Тома, заявившего за завтраком, что омлет пересолен и жидковат, на работу, Нэнси отправилась в мансарду, где давно планировала навести порядок. Когда она перекладывала в шкафу старые журналы, один из них упал на пол и раскрылся на той самой странице, на которой была напечатана статья о восстановленном под блестящим руководством Курта Ричардсона архитектурном ансамбле.
Нэнси, поклявшаяся себе не заглядывать в специализированные архитектурные издания, не смотреть на сделанные во время реставрационных работ снимки, чтобы не бередить кровоточащие раны в сердце, застыла, не сводя жадного взгляда с глянцевой страницы. Под статьей, прямо под строчками «Упорство и талант Ричардсона творят чудеса. Взгляните на возрожденную им в рекордно короткие сроки сказку — и сразу поймете, что я прав», помещалась фотография самого Курта на фоне белоснежного замка с серой крышей. Он смотрел в камеру, открыто улыбаясь и разводя руками, словно говоря: а ведь я не сделал ничего особенного.