Катя вынула из шкафа в спальне старую джинсовую рубашку, купленную в магазине подержанных товаров. Вещь вполне европейская, утешала она себя, застегивая пуговицы, выглядит прилично, прекрасно подходит к джинсовой юбке. Фасон мужской, но сшито на женскую фигуру, с вытачками, и застежка женская. Для вечера авторской песни – самое то. Рукава можно закатать, а на обратном пути расправить и застегнуть манжеты: будет в самый раз. Может, он набросит ей пиджак на плечи…
Она опомнилась и бросила взгляд на часы. Без пяти семь. Пора.
Катя взяла свою новую сумку, спустилась вниз… и увидела Германа. Она улыбнулась ему, вышла из галереи, заперла стеклянные двери и начала опускать рольставню.
– Давайте я помогу, – бросился к ней Герман.
– Ничего, я привычная.
Она быстро и ловко проделала весь ритуал, спрятала в сумку тяжелую связку ключей и повернулась к нему:
– Я готова.
Герман взял ее под руку.
– Я машину оставил в Афанасьевском.
– Это вот такую загогулину делать? – Катя показала рукой, как им пришлось бы петлять на машине. – Да мы скорее пешком дойдем, все равно весь центр стоит. Давайте прогуляемся, погода такая хорошая… Или вы не любите ходить пешком?
Опять ей невольно вспомнился Алик, ездивший на машине за сигаретами на другую сторону двухполосной улицы.
– Нет, я люблю ходить пешком, – смутился Герман, – просто я подумал, что на обратном пути… Вдруг вы устанете…
– Я не устану, – пообещала Катя. – Скажите, а давно вы в Москве живете?
– С девяносто седьмого года. А как вы догадались, что я не москвич?
Теперь смутилась Катя.
– Не знаю, это как-то чувствуется. У вас говор не московский. Есть небольшой акцент.
– Да? – удивился Герман. – Не замечал. Это плохо?
– Почему плохо? Это нормально. Я, например, люблю ходить на рынок, разные говоры слушать. Мне очень нравится. Особенно украинская речь.
– У меня шеф с Украины, – осторожно заметил Герман. – Долго жил на Урале, но до сих пор украинскими прибаутками разговаривает.
– Это в корпорации АИГ? – уточнила Катя. – А вы там кем работаете?
– Генеральным директором.
– Генеральным директором? – переспросила она. – И у вас есть шеф?
– Президент, он же учредитель. Он по уставу выше всех.
– Понятно. Ладно, давайте не будем о работе, – решила Катя. – Нравится вам в Москве?
Герман не сразу нашелся с ответом.
– Да как вам сказать… Я привык. Но поначалу было очень тяжело. Наверно, у меня был комплекс провинциала.
– В смысле? – не поняла Катя.
– Я все время попадал впросак. Хотел стать москвичом, завидовал москвичам… даже ненавидел их когда-то. Ну, может, «ненавидел» это слишком сильно сказано, но меня многое раздражало. Мне казалось, что в Москве никто не работает, только из провинции деньги выкачивают да по клубам ходят.