Вдруг из-за выгородок вынырнула та самая японка. Симпатичная, маленькая, хрупкого сложения.
– Миз, – обратилась она к Кате. Они там все политкорректные, говорят «миз», чтобы ненароком тебя не обидеть намеком на то, что вдруг ты не замужем. – Мы можем купить кое-что?
– Все, что угодно. – Катя встала из-за стола и взяла прайс-лист. – Что вас интересует?
Эту фразу она выучила назубок. «Что вы хотите?» – прозвучало бы слишком грубо.
– Сюда. – Ступая маленькими изящными шажками, японка повела ее в самый дальний отсек, и у Кати сердце замерло от предчувствия. – Вот.
«Та-та-та-там», – пропела в голове у Кати тема судьбы из Пятой симфонии Бетховена. Симпатичная пожилая японка указывала на ее картину. На картину, которая самой Кате очень нравилась. И что теперь делать? Придется продавать.
Она назвала цену: четыре тысячи долларов. Японка в пулеметном ритме посовещалась с мужем. Кажется, она собиралась кому-то эту картину подарить. Кажется, дочери. Или нет, внучке. «Великая дочь» – это же внучка.
Может, они еще и не купят. Все-таки Этери задрала цену.
Но они согласились. Расплатились, разумеется, карточкой: американцы почти отвыкли от наличных.
Еще одна чета после долгих и темпераментных препирательств купила другую картину, не Катину. Катя все оформила, дала им сертификаты на вывоз, и они, слепя ее вспышками фарфоровых американских улыбок, ушли. А Катя позвонила Этери.
– Фирка, мою картину купили! – доложила она чуть ли не в слезах.
– Притормози, – отозвался в трубке голос Этери. – Кто купил? Герман?
– То-то и оно, что не Герман. Герман на работе. Какие-то американцы.
– Так это же замечательно! Ты чего ревешь, дурища? Выходит на мировой уровень и ревет. Что они купили?
– «Свечу», – всхлипнула Катя.
– Ну и прекрасно! Амеры проявили вкус, что для них нехарактерно. А ты чего психуешь?
– Я не психую. Я хотела «Свечу» Герману показать.
– Ну и покажешь. Ты сколько раз эту «Свечу» малевала? Да я тебе сегодня же еще одну выкачу. С нарочным пришлю.
– Тот вариант был самый лучший…
– Катька, не ной! Тот был бледный, а этот по колеру гораздо теплее. И можешь смело ставить пять тонн баксов. Твой варяг потянет.
– А может, я захочу ему подарить? – обиделась Катя.
– А может, кто-то мне пять тонн баксов задолжал? – змеиным голоском парировала Этери. – Чего это ты моими «Свечами» раскидалась? Хочешь подарить – малюй новую и дари. Но чтоб я об этом не знала.
– Ладно, высылай ту. Да, они еще «Московский дворик» купили. Такой, знаешь, под Брайнина.
– Надо же, какие продвинутые амеры! Ладно, жди курьера. До связи!