Нахлынула прохладная зеленая волна, подхватила медузу и потащила назад, в море. Медуза стряхнула с себя ненавистный песок, расправила купол, расправила щупальца и поплыла.
* * *
– Ты кому звонил? – спросила Катя.
– Тестю. Шефу моему, Голощапову.
– Ты… его предупредил? Зачем?
– Он тут ни при чем, – сказал Герман. – Он Саньку не похищал, это все Изольда. А Голощапов… Он страшный человек, но мне он много добра сделал. Я от него видел одно только хорошее. И я не хочу, чтоб менты его тягали по этому поводу. У него дом во Франции, вид на жительство, билет с открытой датой, пусть там пересидит.
– Но он же… Он же ее предупредит?
– Предупредит, – согласился Герман. – Ну и пусть оба катятся. Тебе что, так нужна ее кровь?
– Не нужна мне ее кровь, – поморщилась Катя, – но хотелось бы, чтоб она больше не возникала.
– Не возникнет. Изольда на этом деле истощила весь свой творческий гений. Вернее, даже не Изольда, а Фраерман. Мы его в театре видели. Я с ним разберусь, не беспокойся. Забудь.
Катя промолчала, прижимая к себе сына.
Они давно уже покинули тоскливый «индустриальный пейзаж» Лихоборских Бугров, вокруг них клубился и плясал огнями город. Герман затормозил у круглосуточного магазина. Ярко светились в ночном небе цифры 24 / 7.
– Надо Саньке купить что-нибудь поесть. У него зубы выбиты, а у меня дома ничего такого нет, чтоб не жевать. Пойди, ты лучше знаешь, что ему нужно.
Катю такая забота растрогала чуть ли не до слез. Слезы были близко, залегли прямо под веками, а сейчас едва не пролились.
– У меня денег нет, – смутилась она. – Я где-то сумку посеяла. Наверно, у тебя дома. Не дай бог, в машине у Алика… – Катя постаралась припомнить. – Он меня привез… Нет, из машины я вышла с сумкой. Значит, у тебя дома.
Герман протянул ей свой бумажник.
– На разграбление города. Ни в чем себе не отказывай.
Катя ничего не сказала, взяла бумажник и вышла из машины. А вот Санька на заднем сиденье тихонько хихикнул.
– Как вас зовут? – спросил он Германа, когда Катя скрылась в магазине.
Герман повернулся к нему.
– Герман Ланге.
– Вы – мамин хахаль?
– Хахаль? – переспросил Герман. – Да нет, я бы так не сказал. Даже не знаю, в каком я статусе. Надеюсь, жених. Ты как – не против?
– Нет, не против, – опять хихикнул Санька. – А что это за фамилия такая – Ланге?
– Фамилия немецкая, а что?
– Вы немец?
– Поволжский. Слыхал о таких?
– Нет…
Санька был немного разочарован. Поволжский немец – это какой-то неправильный немец. Ненастоящий. А он уже вообразил, как мама выйдет за этого Ланге и можно будет рвануть к бундесам. Вот было бы классно! Хотя… это ж надо язык учить…