Бланвен ощутил вкус к литературе; он всегда испытывал тягу к «чтиву», как он выражался. Вольтера он полюбил самой возвышенной любовью, и его роман «Задиг» всегда валялся на ковре из рафии, покрывающем его кровать. Сартр нравился Бланвену больше, чем Камю, которого он считал слишком холодным. Он с трудом разобрался в Селине, но, вчитавшись, был покорен очарованием его книг. О своих впечатлениях Эдуар рассказывал сестре Банана и, бывало, разбирая картер или меняя выхлопную трубу, с энтузиазмом вел с Наджибой беседы о литературе.
Но случалось, что и литература не приносила покоя душе Эдуара, и тогда он прибегал к алкоголю, щедро наливая себе вина «Драмбюи», потому что любил крепленые напитки. С трудом Бланвену удавалось заснуть, с еще большим трудом — встать. Холодный душ и крепкий кофе кое-как ставили его на ноги, но тоскливая пропасть, которая образовалась в жизни молодого человека, становилась все глубже и глубже. Анализируя свою непреходящую тоску, Бланвен пришел к выводу, что у него развивается депрессия. Он испугался, потому что всегда считал себя отменно здоровым и уравновешенным человеком.
Это ухудшение душевного состояния продолжалось до одного дождливого вечера, когда судьба Эдуара резко изменилась.
Бланвен находился в яме и осматривал днище «Ситроена-15 six» 1956 года выпуска, модифицированного Петером Эппендалем, когда остановившаяся перед гаражом машина погудела.
В гараже Бланвена не было бензоколонки, и Эдуар злился, если ему мешал какой-нибудь клиент, настолько ленивый, что не желал выходить из машины, дабы убедиться, что здесь не торгуют бензином. Чертыхаясь, Эдуар вылез из ямы по короткой железной лестнице.
Перед гаражом-мастерской стоял большой «роллс-ройс фантом» с затемненными стеклами. Эдуар тут же узнал его: автомобиль княгини Черногорской. За рулем сидел старый Вальтер Воланте. Увидев Эдуара, он вылез из машины и дружески улыбнулся. Затем старик открыл заднюю дверь и протянул руку навстречу собирающемуся выходить пассажиру. Показалось туловище герцога Гролоффа. Длинные седые волосы, обрамлявшие лысину герцога, падали на его жирные плечи. Камергер с опаской поставил сначала одну ногу на асфальт, затем другую. Над начищенными до солнечного блеска туфлями нависали серые гетры. Его черный костюм от ветхости позеленел. Поскольку лил сильный дождь, герцог потрусил в гараж настолько быстро, насколько ему позволяла его тучность.
— Приветствую вас, монсеньор, — сказал Эдуар. Старик вымученно взглянул на Бланвена.
Лицо у старика было нездорово-бледным, под глазами — желтые круги. Путешествие, наверное, утомило его.