— Миссис Кэртис? Хозяйка отеля?
— Да.
— Вы абсолютно уверены?
— Определенно. У неё голос… голосок, как у недовольного ребенка, его невозможно перепутать.
Филипп устремил проницательный взгляд на доктора. В нем росло убеждение, что тот говорил правду. И все же…
— Просто невероятно, доктор! Обладая такими важными уликами, вы идете ко мне, а не в полицию. Почему? Что, черт возьми, помешало вам рассказать все инспектору Гайду?
Маленький немец, казалось, пришел в полное замешательство. Он передернул плечами и пробормотал что-то непонятное на родном языке.
— Ладно, доктор. Только между нами. Даю слово, что об этом никто больше не узнает.
— Ну, хорошо. Это должно, как вы говорите, остаться между нами. Я не мог рассказать в полиции потому… потому, что хочу избежать в данный момент упоминания в прессе своего имени. Любой намек на скандал меня разорит. На следующей неделе я должен предстать перед врачебным трибуналом в Гамбурге. Против меня выдвинуты… определенные обвинения. Если дело обернется для меня плохо, я буду лишен возможности заниматься врачебной практикой.
— В чем же вас обвиняют?
— Сплошная ложь! — Линдерхоф запнулся, его лицо побагровело от гнева. — Ложь, состряпанная бездельниками, которые от нечего делать суют свой нос в чужие дела. Вам скучно будет выслушивать детали, но, уверяю вас, я восстановлю свое доброе имя. Я приехал в Англию, чтобы ни один немецкий газетчик не смог разыскать меня, и поэтому я не могу позволить себе быть замешанным в какие-то дела с вашей полицией. Как видите, положение у меня очень сложное.
— Вижу…
Это была странная история, но звучала она правдоподобно. Очевидно доктор выдержал нелегкую борьбу с собственной совестью, прежде чем решился на этот рассказ.
— Вы очень верно поступили, придя ко мне, доктор. Я высоко ценю ваш поступок.
— В самом деле? В таком случае не окажете ли мне ответную любезность?
— Безусловно, если смогу.
— Если вы воспользуетесь полученной от меня информацией, пожалуйста, не упоминайте моего имени в течение следующих нескольких дней. После того, как на той неделе мое дело закончится, мне все уже будет безразлично.
— Очень хорошо, доктор.
— Благодарю вас. До свидания и удачи вам!
— Благодарю и в свою очередь желаю вам, доктор, всяческого успеха.
Они пожали руки, и Филипп проводил Линдерхофа до двери. Когда он вернулся, Рут стояла посреди кабинета, глаза её возбужденно блестели.
— Вижу, вы подслушивали, — спокойно сказал Филипп.
Она озорно улыбнулась.
— В обязанности образцового секретаря, к вашему сведению, входит знать, чем занимается её начальник в рабочее время.