— Кто это говорит?.. О, Филипп! — Рут облегченно вздохнула. — Как хорошо, что все в порядке. Я так беспокоилась.
— Из-за чего?
— Из-за вас. У меня было какое-то странное чувство — хотя я знаю, что это глупо. Так что произошло? Все благополучно?
— Если говорить откровенно, все пошло наперекосяк, — ответил Филипп, возвращаясь к своей обычной рассудительной манере.
— О, Филипп! Я же сказала, что у меня было странное чувство. Что случилось? С вами все в порядке? — в голосе Рут вновь прозвучала тревога.
— Да-да, со мной все в порядке, Рут, — и он дал ей короткий отчет о случившемся.
— О, Боже! Сначала Энди, а теперь миссис Кэртис, — с грустью произнесла она, вконец расстроенная. — Надеюсь, Филипп, вы будете осторожны на обратном пути?
— Я пока не вернусь, потому и звоню. Меня никто не спрашивал?
— Нет, никто. Но где вы? Все ещё в Виндзоре?
— Нет, я на пути в Брайтон.
— Брайтон? Зачем, черт возьми, вам туда понадобилось? О, понимаю! — К ней вернулся прежний энтузиазм. — Вы едете к мистеру Квейлу.
— Верно, мисс Сандерс!
— Но зачем, Филипп? Почему вы хотите увидеться с ним?
— Угадайте. Даю вам три попытки.
Помолчав немного, Рут спросила:
— Ключ все ещё у вас?
— Молодчина! С меня конфетка!
* * *
С помощью телефонного справочника графства Сассекс, который Филипп пролистал в телефонной будке, он уточнил адрес антикварного салона Томаса Квейла. Но нашел его не сразу — салон находился в старой части города, в узком переулке. Само здание не было архитектурным шедевром, но Квейл, очевидно, постарался привести в порядок нижний этаж и соорудил симпатичный застекленный эркер, сквозь который можно было рассмотреть внутренности магазина. Красивая металлическая лестница с перилами вела вниз, к двери в подвал.
В салоне никого не было; колокольчик негромко звякнул, когда Филипп открыл дверь. Просторное помещение было заполнено антикварной мебелью, картинами, фарфором, другими предметами искусства, и все, как очень скоро понял Филипп, — самого высокого качества. Цены на них красовались тоже высокие. Томас Квейл мог выражать отвращение к прозаической стороне жизни, но определенно не отказывал себе в наслаждении жизненными благами.
В глубине салона, за портшезом XVIII века в нише начиналась узкая лестница, очевидно в подвал. До Филиппа доносились звуки голосов, и в какой-то момент он услышал, как по лестнице поднимался Квейл со своей обожаемой Сквирли в сопровождении клиентки. Они были поглощены обсуждением предстоящей сделки, и Филипп успел уловить самый конец их разговора до того, как Квейл заметил, что его ждут.