Пользуясь свободным временем, Михаил начал тренировки. Поднявшись вместе с солнцем, он выполнял гимнастические упражнения, затем отправлялся в десятикилометровый пробег. Днем отдыхал, а к вечеру снова бегал, прыгал и помногу ходил.
В этих вечерних прогулках его обычно сопровождал Рашид. Студент искренне привязался к Щербакову и смотрел на него с нескрываемым обожанием.
— Возьмите и меня в горы, — как-то попросил он.
— Не знаю, Рашид, дело трудное, надо подготовку иметь.
— Сумею, — решительно проговорил тот, — все сумею делать, — горячо убеждал юноша.
— Вот начальник приедет, тогда и поговорим, — пообещал Михаил.
Каждое утро Щербаков и Рашид шли на станцию встречать поезд. И вот однажды на деревянный перрон сошла группа веселых молодых людей. Щербаков подошел к ним, и сердце его дрогнуло...
Возле знакомого Щербакову чемодана, в том же легком полосатом платье и соломенной шляпе с малиновым бантом стояла... Лена. Девушка тоже изумилась нежданной встрече.
— Вы... Здесь? Какими судьбами? — спросила она.
Немного успокоившись, Щербаков ответил:
— Видно, теми же, что и вы. В экспедиции Бархатова.
— Правда? — не скрывая радости, воскликнула девушка. — Ой, как хорошо!
Вышло это у нее совсем по-мальчишески. Разговор оборвался. Лицо Лены, смуглое от загара, зарделось. Она, как показалось Михаилу, смутилась.
Щербаков начал знакомиться с остальными участниками экспедиции. Их было пятеро.
— Мне о вас Лена рассказывала, — пожимая Михаилу руку, весело проговорила круглолицая симпатичная блондинка с ямочками на щеках. Она с любопытством рассматривала Щербакова.
— Галка, не смей...
— А я ничего особенного и не говорю.
Подал руку курчавый молодой человек, тот, который встретил Лену на вокзале.
— Малинин.
— Щербаков.
Они не произнесли больше ни слова.
Остальных Михаил знал. Оба были мастерами спорта, уже прославившимися в высокогорных восхождениях на Кавказе. Один из них — Осередко, невысокий, похожий на грузина, с черной острой бородкой, был неплохим художником. Его картины Щербаков видел на выставке в Москве. Мать у Осередко была грузинкой, а отец украинец. Подобно Айвазовскому, воспевшему море, Павел Григорьевич Осередко мечтал стать певцом гор, чтобы поведать людям о их чудесной красе. Щербаков запомнил одну его картину «Пурга в горах». В снежном вихре, среди высоких горных скал можно было различить фигуру с рюкзаком за плечами и ледорубом в руке. Большое мужество угадывалось в этом одиноком человеке, непокорно идущем навстречу ветру. И чувствовалось, что его воли не сломить разыгравшейся вокруг стихии.