— Сейчас посмотрим, — ответила девушка. Достала из чемоданчика стетоскоп, принялась внимательно исследовать обоих.
— Да, вы, кажется, правы, — наконец проговорила она. — Я захватила с собой пенициллин. Сейчас сделаем укол.
Александр Иванович еще не знал об этом средстве. Он молча помогал врачу.
— А молодому человеку дадим жаропонижающее... У него простуда, к утру он должен почувствовать себя лучше. А вот с ногой... Придется полежать... Где это вы так ушиблись?
Павел рассказал о том, что случилось.
Она снова пощупала ногу возле лодыжки.
— Больно?
— Немного...
— Ну, конечно, вы же герой, — улыбнулась она карими глазами. — Думаю, что перелома нет, просто ушиб... Завтра сделаем рентгеновский снимок... А мальчика утром положим в больницу... Родители знают?
Ответил Павел:
— Мария Васильевна побежала к ним.
— Мальчик пусть лежит здесь... Он не помешает вам?
— Ну, что вы...
— Поправляйтесь, герой, завтра я зайду, — попрощалась она с Павлом и стала собираться.
Александр Иванович прошел в кабинет, возвратился с деньгами.
— Что это? — искренне удивилась врач.
— За визит.
— Вы меня обижаете, — просто проговорила она.
— Да, да, простите, — смутился Александр Иванович, — я еще никак не привыкну.
Но не пояснил, к чему именно он не привык.
— До свидания, — протянула она ему руку.
— Я вас провожу...
— Спасибо... Я дорогу знаю хорошо, не заблужусь...
— А далеко вам?
— Да километра четыре до больницы.
— Четыре километра... Возможно, останетесь? Ночь уж очень ненастная...
— Нет, что вы... А, может быть, еще кому-нибудь понадобится помощь...
— Откуда вы узнали, что здесь больные?
— К нам позвонили из неотложной помощи... Они выехали к вам, но возвратились назад... А я как раз дежурю.
— И вы пешком?
— К сожалению. Замело дороги, не проедешь. Еще раз до свидания... — и направилась к двери.
Александр Иванович поймал ее руку, поднес к губам, поцеловал:
— Спасибо... большое спасибо...
Выйдя за ней на крылечко, он долго смотрел ей вслед, пока миниатюрная фигурка не растворилась в белоснежном вихре.
И уже вернувшись в комнаты, он все продолжал думать об этой девушке, такой хрупкой на вид и такой мужественной...
Посмотрев на зажатые в ладонь деньги, Полынов со вздохом отнес их в кабинет, положил в ящик письменного стола. Да, старыми мерками теперь не измеришь жизнь.
В это время хлопнула наружная дверь, и в комнату ворвался Дубко. Пальто было расстегнуто, руки без перчаток. За ним прошла Мария Васильевна.
— Сын! — со стоном воскликнул он.
Александр Иванович обнял его и провел в комнату.
— Вот он... жив ваш сын...
Дубко подошел к дивану и, не в силах сдержать себя, закрыл лицо руками.