Тайно от жены Полынов предпринимал отчаянные попытки найти какой-нибудь выход из каменного плена, но все оказалось тщетным. В лучшем случае ему удавалось взобраться на полтора — два десятка метров вверх, а дальше начинались совершенно голые и отвесные скалы.
Но больше, чем все остальное, его беспокоило душевное состояние жены. По целым ночам в безмолвии просиживала она у постели мальчика, росшего на редкость рослым и здоровым, днями не разговаривала.
А однажды ночью Александр Иванович проснулся и увидел, что жены в комнате не было.
— Мария! — чуть слышно окликнул он ее.
Никто не ответил.
Тогда он встал и вышел из дома.
Светила луна, заливая все кругом матовым светом.
— Мария! — снова позвал Полынов.
И снова никто не ответил.
Александр Иванович обошел вокруг дома. Жены нигде не было видно. Обеспокоенный, он углубился в лесные заросли, вышел как раз к тому месту, где когда-то находился перевал, и остановился, пораженный тем, что увидел. У скал в лунном свете выделялась одинокая женская фигура. Александр Иванович сделал несколько шагов вперед. Женщина у скалы его не замечала, потому ли, что он находился в тени деревьев, или потому, что была слишком увлечена своим делом. Полынов различил в руках жены топор, которым она упорно рубила скалу.
В первое мгновение Александр Иванович хотел броситься к ней. Но инстинкт врача подсказал ему, что нельзя делать этого. Ведь он мог смертельно испугать молодую женщину.
И Полынов, стоя в тени, молча смотрел на безумную попытку жены пробить выход из ущелья. Сердце его сжималось, он испытывал невыносимые муки, но не знал, что делать.
Но вот удары прекратились, обессиленная женщина выронила топор и тихо засмеялась. Потом подняла топор и крадучись пошла по направлению дома.
Полынов отступил в гущу деревьев, заторопился и опередил жену. Он решил не говорить, что знает ее тайну. Уже лежа в постели, Александр Иванович услышал, как жена тихо вошла, осторожно положила топор на место и проскользнула в спальню. Он дал ей улечься, подождал немного и лишь потом подсел на ее кровать, услышал учащенное дыхание — женщина спала, и он не стал ее тревожить.
С этой ночи у Полынова началась страшная жизнь. Болезнь жены прогрессировала. И он бессилен был что-либо сделать. Как врач он понимал это. И все-таки предпринимал отчаянные попытки восстановить у женщины душевное равновесие. Он создал ей полный покой, окружил еще большим вниманием, старался, чтобы ее ничто не раздражало, лечил водными процедурами и сном, но лучше молодой женщине не стало. Она заговаривалась, глаза ее лихорадочно блестели, а когда наступала полночь, исчезала. Александр Иванович знал, чем она занималась по ночам, наблюдал за ней, однако ничего не мог сделать, чтобы вырвать жену из лап страшной болезни. Когда он однажды попытался ее задержать, она с ненавистью оттолкнула его и с криком убежала.