Вошедший простуженным голосом проговорил:
— Леви Кревкер, доверенный нотариальной конторы братьев Уатсон.
Посол приподнялся из-за громадного письменного стола, подал узкую руку. Неторопливым жестом пригласил мистера Кревкера сесть.
— Чем могу быть полезен?
— Я прилетел в Москву в связи с сообщением, появившимся в наших газетах.
Кревкер достал из внутреннего кармана солидный кожаный бумажник, вынул оттуда прямоугольную газетную вырезку и, развернув, протянул через стол.
Посол неторопливо поднес ее к глазам. Московский корреспондент одной солидной заграничной газеты в сенсационном духе расписывал историю царицынского врача Полынова, прожившего много лет в затерянном на Памире ущелье.
— Да, да, вспоминаю, — поднял глаза посол. — Об этом писалось и в русских газетах, по-моему, прошлой осенью. Но какое дело до всего этого нотариальной конторе братьев Даудсон?
— Уатсон, — корректно поправил посетитель.
— Простите, мистер...
— Кревкер.
— Могу я поинтересоваться, чем вызван ваш приезд в Россию?
Доверенный конторы, видимо, ожидал этого вопроса. Бесстрастным голосом ответил:
— Вот уже 30 лет нотариальная контора братьев Уатсон безуспешно разыскивает наследников нашего клиента, русского эмигранта, в прошлом царицынского обувного фабриканта и купца первой гильдии Афанасия Терентьевича Сердюкова, завещавшего все свое состояние единственной дочери Марии Афанасьевне Сердюковой, а в случае ее смерти — мужу Сердюковой — Александру Ивановичу Полынову или их детям.
— Понимаю. Значит, вы предполагаете, что Полынов, о котором сообщают газеты, и есть разыскиваемый вами наследник?
— Некоторые данные сходятся, но моя обязанность в этом удостовериться и, если не окажется других претендентов, ввести его в законные права.
Посол снял очки, медленно стал протирать их.
— И большое наследство? — близоруко прищурив глаза, поинтересовался он.
— Мистер Сердюков заблаговременно, еще до революции, перевел значительную часть своего состояния в заграничные банки. Удачно приобретя после эмиграции алмазные копи и земли в Южной Африке, он, кроме того, обладал ко дню смерти одним миллионом шестьюстами тысячами долларов, положенными в государственный банк на проценты.
— Так, — холодно констатировал хозяин кабинета. — А у нас что, нет никого, кто бы претендовал на это наследство?
— Жена мистера Сердюкова умерла еще в двадцатых годах, других близких у него не было, а волю покойного я уже имел честь вам сообщить.
Посол устало улыбнулся.
— Между прочим, вы ставите мистера Полынова в весьма затруднительное положение. Ведь он будет миллионером, а это в России не очень почетно.