Огромное помещение с высоченным потолком. По стенам — световые панели, выполненные в виде витражей, под ними какие-то надписи латиницей. Под витражами — такие же электрические факела, как в холле.
По сторонам прохода — скамьи. Тысяча посадочных мест, не меньше, и все заполнены людьми. В торце — возвышение наподобие сцены, на ней стоит кафедра. Позади во всю стену — массивный деревянный крест, объятый пламенем.
Я рефлекторно дернулся. Как же! Пожар в отсеке! Но потом сообразил, что это искусно наведенная голограмма. Крест натуральный, огонь поддельный — в таком порядке.
Возле кафедры стоял человек, одетый, мягко говоря, неожиданно: в белый смокинг.
Это и был Иеремия Блад — человек-легенда, страшная легенда… Гроза Тремезианского пояса!
— Подойди ко мне, взыскующий очищения! — воскликнул он, а мощная акустическая система обратила слова в грохот.
Меня провели к сцене. Конвоир прошипел на ухо:
— Обращайся к нему Кормчий, или господин, или господин Блад, ясно?
«А куда приятней было бы „гражданин заключенный“, эх».
— Снимите кандалы! Среди свободных людей нет места кандалам! — воскликнул страшный клоун в белом смокинге.
Стяжки исчезли, и меня стали подталкивать к лесенке, ведшей наверх к кафедре.
— Поднимись! Смотрите, братья! Вот стоит перед вами соискатель! За него просил брат Тосанен! Если кто-то хочет сказать слово против него, пусть говорит сейчас!
Пала тишина. Я смотрел в тысячеликий зал, а зал смотрел на меня, одинокого и беззащитного, такого же беспомощного, как младенец в свой первый день. Секунды уже почти сложились в полновесную минуту, Блад поднял руку, чтобы выплеснуть в пространство очередной декалитр пафоса, когда поднялся некто и громко крикнул:
— Он завалил Джо Мафию! И вообще нашпионить хотел, как последняя сука! Я его знаю!
— Мы скорбим о нашем павшем брате, — произнес Блад. — Но мне говорили, что он сражен в честном бою. Разве не так, брат Небраска?
Эге, и точно! Это же Чарли Небраска, мать его за ногу! И честный бой мы тот очень даже помним!
Небраска потупился и нехотя процедил:
— Так, Кормчий.
— А раз так, на соискателе нет вины! Ты сам, брат Небраска, в свое время сжег немало наших, или ты уже забыл? Что до шпионажа против праведных… Это грязное ремесло и большой грех! Но что гласят «Скрижали Праведных»? Я спрашиваю вас, братья?! «Грех — болезнь души, но нет греха, который не может быть исцелен Огнем!» Брат Тосанен просил за соискателя, он может быть полезен для нашего дела! Мы знаем о нем, он хороший воин. Это значит, есть шанс очистить его, не испепеляя бренную оболочку! Что говорят «Скрижали»? «Кровь — это огонь тела». Следовательно, соискатель может пройти через малое очищение. Так, братья?