Когда мы сошлись поближе, я спросил: как тебя, Кевин, занесло к пиратам? По первому впечатлению — типичный «знайка». Ботаник в престижном техническом вузе. Большая голова, глаза вечно скрыты интро-очками, тонкая шея, щуплое телосложение, калькулятор вместо мозга, феноменальная память.
В личной анкете Кевина, если бы у пиратов таковые имелись, значилось бы в графе «Профессия» — флуггеры, в графе «Увлечения» — флуггеры, в графе «Личная жизнь» — флуггеры.
Мы сидели в его каюте, заваленной книгами по все тем же флуггерам.
Мы пили пиво, а я надеялся выспросить Кевина насчет жизни пиратской и моего личного бзика — больших синих звездолетов неизвестной, но очень агрессивной ксенорасы.
Насчет звездолетов Кевин ничего не знал, а на вопрос «как тебя, голубь, занесло в эти дикие места», вздохнул и ответил:
— Жизнь такая, Андрей, — и дальше молчок.
Был он наполовину поляк, родом с планеты Андобанд, Атлантический сектор. Он окончил восемь классов средней школы, хотел поступать в Чикагское техническое училище, с прицелом на работу в англо-американской корпорации «Аврора» (той самой, что выпускает наши любимые транспортные флуггеры «Андромеда» всех модификаций).
И тут что-то сломалось в его простой понятной жизни. Он улетел на Землю, поступил в училище… И оказался через самое короткое время под теплым крылышком Иеремии Блада за великую тыщу парсеков от субдиректории Иллинойс. По крайней мере, так выходило по моему личному хронометражу его биографии — сам-то Кевин про этот свой зигзаг судьбы отмалчивался.
Зато о-о-очень активно расспрашивал меня о мисс Фэйри Вилсон.
— А что она? — спрашивал я, включая дурачка.
— А ты будто не видишь, как она на тебя смотрит! — отвечал Михальский, и руки его предательски дрожали, расплескивая пиво.
— Фэйри — нормальная баба, — говорил я. — Как смотрит? Да Господь знает.
— Это такая женщина, о-о-о! — вздыхал Кевин, и было яснее ясного, что не менее половины его снов заняты неприступной девушкой-пилотом. — Я за ней долго ухаживал, а она на меня даже не смотрит… Ты не знаешь, как к ней лучше подкатить?
«М-да, подкатишь ты, как же! Тебе бы спортом заняться! А то не дело, когда у парня рука в два раза тоньше, чем у объекта страсти», — рассуждал я про себя, а вслух ответил:
— Кевин, забей, честное слово! Все девки одинаковые! Не смотрит и не надо! Баб надо бить! Все они суки и проститутки!
Михальский не слушал моих увещеваний, романтически смотрел в переборку и видел там явно не синтетическую пробку обшивки.
— А у вас с ней было? Ну… это самое?
Dios mio! Какая тоска!