— Не надо меня хоронить раньше времени, Стефан.
Старр и Стефан вышли из ресторана. Их встретила замечательная ночь. Воздух казался похожим на мягкое покрывало, обволакивающее душистым теплом. Они сели в машину. Некоторое время казалось, что им нечего сказать друг другу.
— Что ты так долго делала с ним на балконе? — наконец резко спросил Стефан. — Это было наглостью с его стороны пригласить тебя на танец.
— Не понимаю, почему он не мог меня пригласить? — услышала Старр свой ответ как бы со стороны.
— Почему ты всегда его защищаешь? — нахмурился Стефан.
Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Глупо было ссориться из-за Рекса. Он ничего не значил для нее, ведь так?
Когда они уже вышли из машины и стояли в тени садика около гостиницы, Стефан вдруг сказал:
— Ты знаешь, дорогая, я ведь ни разу тебя не поцеловал.
— Действительно, ни разу, — засмеялась Старр немного нервно.
Стефан протянул руки и улыбнулся:
— Настало время исправить свою ошибку.
Он обнял ее, и она позволила ему себя поцеловать. Он нежно поцеловал ее в губы, а затем стал осыпать поцелуями глаза и волосы, которые казались серебряными в лунном свете. Старр спокойно стояла в его объятиях и думала, почему она не чувствует никакой радости. Наверно, она слишком устала, ей ведь пришлось столько пережить за этот вечер.
— Скоро я буду свободен, — прошептал Стефан. — Я так этого жду.
— Но мы могли бы и так встречаться почаще.
— Конечно, любимая… Ты счастлива? Так же, как я?
— Да, — прошептала в ответ Старр. И она была счастлива, разве нет? Сбылась ее самая заветная мечта. Стефан любит ее! Скоро она станет его женой. О да, она была счастлива.
Тем не менее первое, что она заметила, вернувшись к себе в комнату, — были орхидеи, которые ей подарил Рекс. Они лежали на туалетном столике, изысканно бледные в лунном свете. Такие же, как и те, что были у Риты. Неожиданно всхлипнув, Старр схватила цветы и выбросила за окно.
— Я ненавижу их, — плакала она. — И тебя тоже ненавижу, Рекс!
Так она и закончила самый счастливый вечер в своей жизни — опустив голову на туалетный столик и плача навзрыд.
Вот она и снова в Лос-Анджелесе с его горячими летними тротуарами и пылью, толстым слоем покрывающей деревья, с его шумом и запахами выхлопных газов, с бесконечной суетой и сутолокой.
Этим утром должен был состояться предварительный просмотр фильма «Пират-джентльмен».
По дороге в кинотеатр Старр чувствовала, что еще никогда в жизни так сильно не волновалась. «Но это же глупо, — уговаривала она себя. — Даже если они решат, что я неплохо сыграла, это не будет иметь никакого значения — ведь я обещала Стефану все бросить, и так и будет». И все-таки Старр не могла не чувствовать грусти. И горячо надеялась, что критики отметят ее игру.