Исины начали громко и сердито спорить — они должны, должны наказать Кутира за его вторжение в Месопотамию!
— У нас есть возможность уничтожить его, — сказал высокий исин, ударяя кулаком по своей ладони. — И тогда мы сможем войти в Элам! Когда Кутир и его армии будут уничтожены, Элам просто упадет в наши руки, как спелый инжир!
— Итак, все начинается сначала… — мрачно пробормотал Симеркет.
— Симеркет нрав, — заключил Мардук. — Впервые почти за три столетия на Грифоновом троне будет сидеть Темная Голова, рожденная в этой стране. Мы достигли всего, чего хотели; давайте не рисковать гневом богов и не просить большего. Мы позволим эламскому захватчику и его армиям мирно покинуть страну. Кроме того, — продолжал он, хитро улыбнувшись, — эти эламцы скоро будут вовлечены в долгую и кровавую гражданскую войну. В конце ее они будут слабыми и подавленными. Это будет лучшее время для того, чтобы вмешаться и сорвать этот спелый плод. Надо лишь выждать — а мы можем позволить себе один раз быть великодушными…
Месопотамия не меняется, с раздражением подумал Симеркет. Так было и так будет — вереница «сильных», отнимающих власть друг у друга. Он воспользовался моментом, чтобы проскользнуть в маленькую комнатку, где его ждали Кем-весет и Рэми. Глаза юноши были открыты и при виде Симеркета заблестели.
— Лихорадки нет? — спросил Симеркет Кем-весета.
— С моим-то уходом? — гордо произнес врач. Но потом добавил, уже более скромно: — Боги были добры к нему.
— Ко всем нам, — согласился Симеркете необычным воодушевлением. И перевел черные глаза на Рэми. — Как ты себя чувствуешь, мальчик?
— Голова болит.
— Голова или не голова, ты вряд ли скоро предстанешь перед Осирисом. В конце концов, тебе не пришлось просить у меня прощения. Этого просто не понадобилось.
Потрепав на прощание руку Рэми, Симеркет удалился в наружный коридор. Вскоре к нему присоединился Мардук.
— Ты выглядишь очень угрюмым, — сказал Симеркет. — Я бы мог подумать, что ты будешь веселым. — Он громко рассмеялся. — Будь осторожным, Мардук. Люди могут начать ошибочно принимать тебя за меня.
Мардук вздохнул.
— Всю мою жизнь я занимался одним делом — борьбой за мой наследственный трон. Я был готов умереть за это, как мой отец. Но благодаря тебе, Симеркет, моя борьба окончена.
— И из-за этого ты такой печальный?
— По правде говоря, жизнь подготовила меня только к борьбе, но не к победе. — Он покачал головой. — Я говорю глупости. Ты не можешь понять, о чем я говорю.
Симеркет улыбнулся.
— Возможно, я единственный человек в мире, который может тебя понять.