Пылая лицом, Ольга Александровна поцеловала в лоснящийся пробор склонившегося к ее руке инженера.
- Боже мой! Петр Аркадьевич, я боюсь, что вы опустошили для меня весь розарий вашей оранжереи...
Вашкин ответил с полупоклоном и приложив руку к сердцу:
- Дорогая Ольга Александровна! Если бы ваш день рождения праздновался на вашей городской квартире - поверьте, все цветы моей оранжереи были бы сегодня у ваших ног!.. К сожалению, емкость моего "рено" поставила мне жесткий предел!
Шатров стал усаживать вновь прибывших.
Но в это время Сергей, уже успевший и протрезвиться, и освежиться купанием, вдруг закричал отцу:
- Нет, нет, папа, не все гости - твои!
Арсений Тихонович сперва впал от этого выкрика в недоумение, почти негодующее: да неужели мой молокосос, "завтрашний юнкер" - черт бы побрал этого прапора! - успел так натянуться?! Однако сдержался и только спросил отчужденно, с затаенным в голосе предостережением:
- Что ты этим хочешь сказать?
- А то, что Раисочка - наша: ей полагается за наш стол! - Но оробевший и смущенный неласковым вопросом отца, он прокричал это, как молодой петушок, сорвавший голос.
На выручку к нему пришли остальные. Почтительно склонив свою бриллиантином сверкающую маленькую голову, поднялся со своего места офицер; грассируя, сказал:
- Простите, Арсений Тихонович, но Сережа прав: Раиса... Антоновна принадлежит нашему застолью, - вами установленный закон!
Поддержал брата и спокойно-вдумчивый, молчаливый даже и сегодня, Никита:
- Сергей прав, отец.
Арсений Тихонович, соизволяя, покорно развел руками.
И тогда все девушки, кроме Киры Кошанской, стали кричать:
- К нам Раисочку, к нам! - И стали тесниться и шуметь стульями, освобождая место для нее.
Офицер тоже кричал: "К нам Раисочку, к нам!" - и даже вскочил побежать за стулом. Но в это время, досадуя, Кира ущипнула его сквозь галифе, ущипнула сильно, по-мальчишески, с вывертом, так, что он чуть не вскрикнул и сразу же опустился на свое место и перестал кричать.
А Кира покусывала губы и безмятежно глядела перед собою. Ее разбирал смех.
Гуреев надул губы:
- Кирочка... ну, что это значит? Какая вы... странная! Я просто не понимаю...
- Ах, так, не понимаете! Ничего, я вам это припомню!.. Ника!.. Никита Арсеньевич! Я хочу пересесть к вам. Мне здесь... скушно... - Она барственно, манерно протянула последнее слово и как-то особенно нажимая на это ш а: ску-у-шшно!
Никита ответил ей со свойственным ему радушием и простотою:
- Пожалуйста, Кира. - Затем так же просто, негромко сказал младшему: - Володенька, дай, пожалуйста, сюда кресло для Киры. - И подвинулся. Мальчуган, боготворивший старшего брата, радостно кинулся исполнять его поручение.