Алексей Кузьмич ЮГОВ
Шатровы
Роман
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
================================================================
"ШАТРОВЫ" - это первый роман историко-революционной эпопеи
Алексея Югова, которая в целом охватывает время от конца первой
мировой войны до 1921 года.
Второй роман - "СТРАШНЫЙ СУД" - посвящен событиям
гражданской войны, в горниле которой окончательно разрешаются
судьбы героев первой книги.
================================================================
Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
И в этом году попыталась было Ольга Александровна Шатрова упросить своего грозного супруга не праздновать ее день рождения.
- Это еще почему?
И Арсений Тихонович Шатров даже приостановился. У него привычка была, давняя: когда он зазывал к себе жену, для совета, - а он так и говаривал: "Зайди. Нужна для совета", - то, беседуя с нею о деле, о чем-либо особо важном - о новом ли броске шатровского капитала в неизведанную еще область родной приуральской промышленности, о постройке ли еще одного лесопильного завода, о покупке ли соседней по Тоболу мельницы, захудавшей в нерадивых руках, - любил прохаживаться он с угла на угол своего огромного, просторного кабинета.
Так и сейчас было. Но он до того круто, в гневе и недоумении, остановил свой шаг и так резко повернулся к жене, что под каблуком сапога аж закрутился на скользком полу ярчайший, рыхло положенный половик, пересекавший наискось зеркально лоснящиеся от лака, неимоверной толщи и шири половицы. Недолюбливал паркеты Шатров: "Расейская затея. Барская. У нас, в Сибири, дуб не растет!"
Он повторил свой вопрос. Она ответила не вдруг: еще не знала, что сказать, да и залюбовалась: "Какой он все-таки у меня, а ведь уж пятый десяток на переломе!.."
Этой тихой радостью привычного и гордого любования мужем уж много лет их брака светилась и не уставала светиться ее душа.
Да и хорош был в мужественной своей красоте "старик Шатров" - так, в отличие от сынов, называли его заглазно мужики из окрестных сел и деревень: статный, с могучим разворотом плеч, с гордой осанкой; а оклад лица долгий, строгий; вроде бы как серб, и словно бы у серба - округлая шапка крупных, темно-русых кудрей над выпуклым, крутым лбом.
В городе у Шатрова был свой постоянный парикмахер: "Ваши кудри, господин Шатров, надо круглить: вот как деревья в парках подстригают". "Кругли!"
И с тех пор стригся только у одного, и уж всегда - "четвертную", невзирая на взгляды и перешептывания.
Суровость его лица мягчила небольшая, светло-каштановая, даже чуточку с рыжинкой, туповато-округлая бородка; легкие, мягкие усы опущены в бороду и совсем не закрывают алых, энергично сжатых губ.
