Выполнив этот блестящий удар и нанеся такой тяжелый урон американскому арьергарду, японским крейсерам было бы лучше изменить свой курс и присоединиться к главным силам.
Но начальник бригады, увлекшись боем, продолжал итти тем же курсом на запад, продолжая сражаться с большей половиной американских линкоров.
Его корабли: «Акаги», «Хьюей» и «Копго» уже имели серьезные повреждения и вынуждены были уменьшить ход. У «Хьюей» была сбита одна башня. Японский адмирал, рассчитывая на преимущество в ходе, пытался вывести бригаду из боя, но ход «Харуны» упал уже до 22 узлов. По мере того, как вода прибывала, ход крейсера уменьшался последовательно до 18, затем до 16 узлов в то время, как остальные линейные крейсера проходили мимо него на присоединение к флоту.
Американцы, видя такое положение «Харуны» сосредоточили на ней огонь.
Видя, что больше ничего нельзя сделать, адмирал Вада начал уходить полным ходом, оставив тонущий. Эта потеря, однако, не была единственной, на которую мог пожаловаться адмирала Вада. Во время его стремительного отхода, «Копго», имея повреждение в рулевом приводе, вышел из линии как раз в тот момент, когда бригада уже выходила из зоны обстрела. Минуту спустя он был атакован шестью американскими аэропланами, которые, несмотря на бешеный огонь, выпустили торпеды, из которых две попали. Адмирал Вада, видя, что задерживаться дольше будет бессмысленно, продолжил идти с оставшимися тремя кораблями, из которых каждый носил следы сражения на соединение с флотом.
Хотя сражение и сильно превосходило по ярости любое морское сражение последнего времени, исход был еще неясен.