Туда они и устремлялись всей своей железной мощью, подтолкнутые власть предержащими. И народ привычно поддерживал эту акцию, здравому смыслу противоестественную, выражая свой патриотизм и посылая проклятия "тупорылым чуркам", ни в чем не повинным, стремящимся лишь к своей независимости. Впрочем, народ в России во все века одобрял ввод войск на чужие территории: в Афганистан, такой же отсталый, в Венгрию, в Чехословакию, в Польшу, на далекую Кубу… Он не стеснялся доказывать, что сила главнее ума, и находил своему разумению поддержку среди эмигрантских сообществ, разбросанных по всему миру. Не здесь ли крылись истоки такого качества, как ностальгия, которому русские были подвержены больше всех наций в мире? Ведь сила подразумевала круговую поруку, соборность. Другие же нации стремились отдалиться и подняться над толпой. И хотя русских нельзя было назвать глупыми — все-же из двадцати восьми открытий мирового уровня двенадцать принадлежали им — разрыв между умом настоящим и обыденной серостью был в России весьма велик.
Но никто из четверых искателей приключений не хотел задумываться над подобной аксиомой, потому что известно, чем человек патриотичнее, тем больше над ним довлеют чувства. Именно чувства толкнули их на поездку в Россию. Ведь здесь зачиналась их родословная, отсюда шли их корни. И сами они ощущали себя русскими, плоть от плоти своего народа. Это было главным, хотя именно главного они не могли осознать в силу той же наследственности.
Захар, Петер, Анна и Софья сошли ранним утром в Краснодаре. Дальше пассажирские поезда не пропустили военные патрули, и те надолго застряли на станции, забитой грузовыми в большинстве составами. Еще не жаркое солнце только приподнялось над горизонтом и путешественники решили, что автотранспортом добраться до конечного пункта назначения им будет легче. Они пересели на автобусы. И вот теперь стояли на перекрестке дорог посреди степи и молча наблюдали, как мощный железный поток, прущий из России, разбивается на два рукава, один из которых продолжает движение на Пятигорск и дальше на Чечню, а второй отворачивает на Абхазию, тоже решившую отделиться от Грузии. Оказалось, что автобусные маршруты укоротили все те же военные и они смогли добраться только до Армавира. Мимо проносилась военная техника, машины с солдатами различных родов войск в кузовах под брезентовыми тентами, за ними спешили вспомогательные службы. Все это скопище людей и железа гремело, лязгало, рычало, отхаркивалось гарью и упорно стремилось вперед, увлекаемое юркими газиками и уазиками с открытым верхом, в которых сидело начальство при погонах с большими звездочками. Изредка молоденький солдат с кузова какого-нибудь тягача вскидывал автомат и ловил в прицел молодых людей, и тогда по коже у них начинали бегать крупные мурашки.